Краски прошлого века

Шесть общих тетрадок моих дневников охватывают период с 1967 по 1995 год – 28 лет моей жизни, со 2-го класса школы до последних лет работы в Башгосуниверситете.

Тома эти, архаичные для наших времен, представляют вполне естественную сущность прошлого века, когда любой порядочный мальчик из приличной интеллигентной семьи вел свои дневники с тех пор, как научился писать.

Начал я их под маминым давлением, продолжал уже самостоятельно.

И количество

Вначале это лапидарные отчеты об увиденных в небе самолетах, пойманных на улице жуках и бабочках, сконструированных и построенных моделях, просмотренных в кино фильмах, редких казусах школьной жизни, нечастых друзьях, цветущих в аквариуме растениях и размножающихся рыбках, циклических метаморфозах природы – и обо всем прочем, важным для мальчишеского мировосприятия.

Те записи, перемежающиеся тщательно исполненными иллюстрациями во всех техниках, дают такую несравненную картину моего детства и его несравненного времени, что моя жена всерьез намеревается отсканировать их постранично и опубликовать на электронных ресурсах.

Дальше мое мироотражение начинает расширяться и вширь и вглубь.

Я начинаю заносить в дневники описания своих поездок.

На Украину в Евпаторию, в Ленинград и в Москву, в Эстонию (Пярну и Тарту) и Латвию (Рига). Уже почти без рисунков, но с точными зарисовками и мест и событий и людей.

И одновременно в дневниках появляются слова о девочках и написанные о них стихи.

Затем, с 1976 года уехав из Уфы в Ленинград, я писал о своей учебе в ЛГУ – и опять о событиях и опять о людях.

Огромный объем имеют краткие заметки о посещенных мною концертах в Большом и Малом залах Ленинградской Филармонии – о великих произведениях, не менее великих исполнителях и о людях, слушавших музыку рядом со мной.

Вернувшись после окончания аспирантуры и защиты диссертации в Уфу (1985 год), я испытал шок от ощущения навеки утраченного рая.

Записи той поры грешат горькой краткостью и деструктивностью взгляда на жизнь.

Потом я стал писать всерьез – заносить не только черты реальности, но и собственные размышления о писателях, о литературе в моей жизни и о моей жизни в литературе.

Не оставались без внимания и мысли о взаимоотношениях с противоположным полом и точные до вдоха-выдоха мемуары о всех без исключения женщинах, познанных мною в течение жизни.

Достав эти 6 тетрадок из кладовки пару месяцев назад, я перечитал все, написанное более, чем за четверть века.

И понял, что добрая половина дневниковых записей заслуживает обнародования.

С точки зрения интересных событий, по имеющимся персоналиям, ради тех мыслей, что приходили ко мне в разные периоды бытия.

Записи эти, представленные в мемуарах сборника с необходимыми (но не отмеченными!) купюрами и без стилистической правки, дадут читателю представление о красках прошлого века, которые в зафиксированной мною памяти ничуть не потускнели до сих пор.

Девушки как сущность окружающего мира всегда занимали важнейшее (если не первостепенное!) место в моей жизни.

О том говорят хотя бы названия некоторых моих произведений:

рассказ «Девушка по имени Ануир»;

Литинститутский мемуар «Девушка с печи № 7»;

простой ХХХ-рассказ «Девушка брата»;

радикальный ХХХ-рассказ «Девушки, которые не носили трусиков».

Настоящий же текст, посвященный очередной девушке, является не просто мемуаром, а дневниковой записью 41-летней давности.

В последнем факте нет ничего особенного.

Как всякий мальчик из приличной семьи я вел свои личные дневники с 1967 по 1995 год, записывал туда интересные события и свои мысли по их поводу.

Сейчас, время от времени открывая старые тетради, исписанные перьевой авторучкой – фиолетовыми, синими и черными чернилами – я вспоминаю всю свою жизнь и порой наталкиваюсь на совершенно замечательные ее отблески.

К таковым относится и запись, которую привожу здесь.

Привожу со 100%-ной точностью, не позволив себе править стиль, сохранив орфографию вплоть до писавшейся мною в те годы буквы «ё» с двумя точками.

Единственное, что я сделал – разбил массив текста на абзацы и вычленил прямую речь для удобочитаемости.

Чтобы ввести в атмосферу событий, дам некоторые вводные ремарки.

Время действия – 28 мая 1977 года.

Место действия – город Ленинград, Васильевский остров, 10-я линия, дом № 33.

Математико-механический факультет Ленинградского государственного университета имени Андрея Александровича Жданова.

Бывшее здание дореволюционных Бестужевских курсов («мирского» аналога Смольного института благородных девиц).

Трехэтажный дом с пяти– или даже шестиметровыми потолками, затейливыми переходами и лунообразно вытертыми ступенями пологих каменных лестниц. Темное гулкое помещение с многопудовой дверью на старинном блоке с грузами, хранящее в своих мрачных углах пыль прошлого века. Обитель нелегких и нерадостных знаний с раскиданными по непонятному принципу аудиториями, крошечным буфетом (где в большую перемену удавалось съесть изумительно ресторанный салат «Оливье»), спортзалом с галереей, полуподвальным гардеробом и усталыми люминесцентными лампами, что сутками напролет гудели, трещали и моргали в закопченных бессветных коридорах.