Краски вне линий (фанфик Сумерки)
Шрифт:
– Я это понимаю, – Питер кивнул так, словно знал это и без моего объяснения.
– Прежде всего…, – спросил он, – Вы душили Мэри ремнем?
– НЕТ! – я чуть не задохнулся, – Я бы никогда не причинил Белле боль. Я оставил его свободно висеть,… я просто взялся за него пару раз… в процессе…
– Я понял, – Питер пытался подавить усмешку, словно представил себе все и без моих пояснений.
– Сэр Кэвин…, – спросил Питер, – Он привязывал Вас за шею?
– Да, – я стиснул челюсть, думая, что теперь он станет вытягивать из меня подробности этого испытания.
–
– Нет, – я сделал вдох, – Вначале на мне был ошейник. А затем, позднее, он снял его и надел цепь. Он сказал, что я… трудновоспитуемый.
Питер выглядел разозленным, но он скрывал это.
– Цепь, – высказал он, когда я кивнул, – Он использовал ее? Я имею ввиду,… он перекрыл Вам кислород?
Я кивнул, сглатывая.
– Энтони…, – его голос сорвался, и, казалось, что теперь ему действительно жаль.
Я на секунду вспомнил стену, на которую смотрел, когда Кевин тянул цепь, лишая меня воздуха,… я слышал собственное судорожное дыхание, …помнил, как запаниковал, думая о том, сколько продержусь без кислорода,… я чувствовал себя как та рыба, которую я поймал сегодня,… мои глаза невольно лезли из орбит,… мои запястья хаотично дергались в кожаных наручниках… Пожалуйста, ПРЕКРАТИТЕ! Я не могу ДЫШАТЬ! Мне БОЛЬНО! Я не мог сказать вслух ничего из этого, …но мысленно выкрикивал эти слова.
– Скажи, что будешь хорошим мальчиком…, – судя по голосу, сэр Кевин развлекался, …словно мы оба наслаждались нашей игрой, …я чувствовал, как твердая цепь врезается мне в горло,… я пытался говорить, но кроме стонов и сдавленного карканья ничего не выходило. Я сильно кивал головой, так, что ему, видимо, казалось, что я с ним соглашаюсь.
И он отпустил цепь. Я почувствовал, что мое тело падает, словно я кукла, у которой обрезали веревки,… и у меня оказалось столько воздуха, что мне было трудно вдохнуть его весь.
– Такой сладкий малыш…, – Кевин гладил мои волосы, пока я чуть не блевал на пол, пытаясь вдохнуть побольше воздуха.
– Вы хоть раз теряли сознание? – спросил Питер, вырывая меня из транса.
– Один раз у меня ненадолго потемнело в глазах, – вспомнил я, – Но он поднес к моему носу нюхательную соль. По поводу этих людей,… у них полно с собой всяких дерьмовых штучек, чтобы гарантированно сыграть в свою игру. Его день не должен прерываться из-за такой ерунды, как моя потеря сознания.
– Его день, – Питер уцепился за эти слова, – Как долго длилось это нападение?
– Я провел с ним целый день, – ответил я, – Виктория отдала меня ему в 6 часов утра, а ушел он к ужину… часов в 6 вечера, я полагаю.
– Двенадцать часов, – сказал Питер сердитым тоном, но его глаза по-прежнему оставались спокойными.
– Плюс-минус два, – я почувствовал, что дрожу всем телом.
Он ничего не сказал, и мне стало страшно.
– Мне пиздец? – спросил я, – Теперь уже поздно что-либо делать или как?
– О, Господи! Энтони, нет, конечно, – сказал он тут же, – Простите. Я не хотел заставлять Вас чувствовать подобное. Я просто разозлился, услышав о том, как жестоки могут быть люди. Я знаю, что я должен быть объективным и не
Он посмотрел на меня, и я почувствовал навернувшиеся на глаза слезы. Я едва кивнул и поднял глаза на луну.
С абсолютной точностью он назвал мой самый большой страх. Я боялся, что сойду с ума и причиню боль Белле,… или Кэти,… или им обеим.
Питер тепло улыбнулся и сказал:
– Вы не сходите с ума, Энтони. Я Вам клянусь. Вам причинили боль. У Вас украли бесценные вещи. Безопасность,… доверие,… силу,… контроль, …уважение, … и даже близость с другим человеком. Мы будем работать над тем, чтобы вернуть Вам все это обратно. …Ваши проблемы НЕ являются неразрешимыми, Энтони. Ни одна из них. Нет ничего, с чем бы нельзя было справиться… Вам СТАНЕТ лучше. Я знаю это. Я видел это… у людей, которым было гораздо хуже, чем Вам. Поверьте мне.
– Я ВЕРЮ Вам, док, – сказал я, надеясь, что он не обратит внимания на то, как я назвал его, – И вот почему… я хочу, чтобы Вы были моим врачом. Если Вы не против.
– Я не собираюсь отвергать Вас, Энтони, – он улыбнулся мне, – Даже не переживайте об этом. Почту за честь работать с Вами.
– Да? – спросил я, чувствуя себя так, словно только что одержал какую-то победу,… и я понял, что улыбаюсь.
– Да, – ухмыльнулся он, взяв два ломтика чипсов и протягивая мне один. Он обмакнул свой в сыр, и я сделал то же самое.
– Энтони,… за нас, – он поднял вверх свой ломтик. Я рассмеялся и прикоснулся своим «Дорито» к его так, словно у нас в руках были бокалы, – За нас. За излечение моей конченой головы.
Он рассмеялся и поправил меня:
– Ваша голова не конченая. Это наш мир таков. К сожалению, это причина, по которой у меня есть работа. Но я сделаю для Вас все, что смогу, Энтони. Я клянусь. И вы можете позвонить мне в любое время, даже глубокой ночью. Я здесь. Если я нужен,… звоните, не стесняйтесь,… я не против.
– Я не могу так делать, – начал я, – У Вас своя собственная жизнь…
– Да? – спросил он с небольшой горечью в голосе, затем положил руку мне на плечо и сказал:
– Посмотрите на меня.
Я заставил себя посмотреть в его проникновенные глаза,… они были полны заботы, поэтому мне было почти больно смотреть в них.
– Обещайте мне, – сказал он, – Что если я понадоблюсь Вам,… вы найдете меня. Когда бы это ни произошло.
Я вспомнил, как однажды, когда я был вампиром, Виктория заставляла меня говорить в микрофон – «Я обещаю». Она говорила толпе женщин, что едва ли можно верить обещаниям вампира, …я знал, что если я скажу Питеру – «Я обещаю», это будет что-то значить,… что-то твердое, как камень. И мне было не страшно.