'Красная Бурда' (сборник 1997-98 годов)
Шрифт:
1997 «Красная бурда»
«Красная бурда» 29 сентября 1997 г.
Александр МЕШКОВ
ДЕВКИ
Пасюк не виделся с Лопатером лет десять. Не виделся бы и еще больше, да вот повстречались. Да горячо так. Обнимались, словно братья. Причем Лопатер был особенно благодушен, поскольку, видимо, процветал. Он подвез Пасюка на своем «Шевроле» до самого дома, а на прощание позвал в гости. — Приходи, Пасюк! Оторвемся, как Карл Маркс в молодые годы. — А девчата будут? — Да какие хочешь! А если хочешь, я и хлопцев организую! — Ни! — отказался Пасюк. — Хлопцев ни можно… — Ну, як знаешь! Пасюк, как обещал, пришел в гости. В шикарном особняке Лопатера можно было спокойно разместить на постой воздушно-десантную дивизию. Лопатер жил на широкую ногу и руку. Пасюк осматривал комнаты и поражался. — И это все твое? — осторожно спрашивал он Лопатера. — Да, — гордо отвечал тот. — А вон то, напротив — это жены. — А где ж девчаты? — беспокойно спросил Пасюк после того, как выпили горилки. — А это запросто! — Лопатер проводил гостя в небольшую комнатку, где на деревянной лавке неподвижно сидели две девицы и одна лежала рядом, задумчиво глядя в потолок. Примерно одинаковые, длинноногие, фигуристые, с пышными волосами и одинаковыми лицами. — Сестры? — спросил Пасюк. — Ни! Подруги! Це ж автоматика! Компьютерные девки. З Японии. С ихнего сексшопу. — Да ты что? — Пасюк осторожно надавил на грудь крайней дивчины. Грудь была упругая. Провел по шелковистым волосам другой, в короткой юбчонке. Потрепал по щеке третью. — И как они? — любопытство охватило Пасюка, а может, и не любопытство. — Да по разному… — уклончиво ответил Лопатер. — Вот эта, вот, — он с уважением ткнул в лоб девушке в строгом длинном вечернем платье. — Очень умная. Стихи знает! — Да ты шо? — с опаской шарахнулся Пасюк. — Я те отвечаю! Смотри! — Лопатер нажал кнопку на дистанционном пульте. Девушка встала и лицо ее исказила гримаса страдания.
Нельзя терзать
Лопатер уменьшил громкость. — Я ее на деловые встречи с собой беру. Ну, в театр, там… к артистам… Пасюк подошел поближе. Девушка читала что-то, обращаясь к нему. Лопатер совсем убрал звук — чтобы не мешала. — Хороша! — чмокнул губами Пасюк. — Эт точно! — подтвердил Лопатер. А вот эта, в коротком платьице, эта плясунья! Гляди! — он взял второй пульт и начал нажимать кнопки. Вторая девушка, невысокая, но шустрая, живо вскочила и стала извиваться, кружиться в стремительном зажигательном танце. Она подпрыгивала, делала фуэте, садилась на шпагат, дрыгала руками, крутила задом… — А медленный может? — Может и медленный. Я ее на дискотеки беру, в ночные клубы… Пасюк станцевал с девушкой медленный танец, вдыхая аромат ее духов, целуя девушку в губы. Девушка не сопротивлялась. Тогда Пасюк позволил себе некоторые вольности и… — Слышь! — взволнованно остановился он. Так… это… Там же ничего нет! — Правильно! У этих — нет! — согласился Лопатер. — И ничего не должно быть. У них другая программа. Для этого у меня вон та… Голенькая. Лопатер нажал кнопку на дистанционном пульте, и лежавшая доселе неподвижная девушка стала извиваться в неистовом сексуальном ритме. — Она не встает? — А зачем? — Разговаривать умеет? — Да так… Здрасьте, до свидания. Зато кряхтит, когда это… — Ну, понятно… — Ну, пойдем в залу, обмоем это дело. — Лопатер отложил в сторону пульты. — А потом я тебе еще педерастов покажу… — Ни, педерастов не надо, не хочу, — заупрямился Пасюк. — Смотри, а то есть хорошенькие…
Очнулся Пасюк в страстных женских объятиях. Женщина под ним билась, стонала, мурлыкала. Утром она встала и принесла удивленному Пасюку жбан холодного квасу. А потом, когда они с Лопатером сели завтракать, она хлопотала вокруг стола, приносила чай и убирала. — Вот это да, — показал на нее Пасюк. — Хорошая программа! — Естественно. Это моя жена Сара. — Так тогда зачем тебе эти? Да еще педерасты? — Ну, как… — Лопатер задумался. — Во-первых, у них ни перхоти, ни кариеса, ни молочницы… Денег не просят… Потом, пойми, их всегда можно выключить!
1997 Александр Мешков
«Красная бурда» 30 сентября 1997 г. —---------Александр КОРЧЕМКИH
ИЗ ЗАПИСHЫХ КHИЖЕК
— Скажите, доктор, он жить будет? — Будет? — сказал доктор и огорченно развел руками.
Hе страшась опасности, ревущих клаксонов и визга тормозов, пионер Иванов перевел бабушку через улицу. Любопытно, что перехватил он ее, когда она уже спускалась в подземный переход.
? обвязался он гранатами весь, надел тельняшку, бескозырку и побежал. Прытко так побежал. А чего? Путь-то неблизкий — фашистская Германия во-он где!
Каждый раз, пролетая над родным Урюпинском, космонавт Дюкин непременно покачивал солнечными батареями.
— Товарищи! Меня возмущает, что в нашем цехе все детали делаются по одному шаблону, без выдумки!.. И вообще, что-то я парторга нашего третий год не вижу!
Как-то раз Маяковский зашел со своими стишками к Ленину. Они долго спорили и, наконец, Владимирыч убедил Ильича, что «Прозаседавшиеся» хоть и не очень хорошие стихи, но очень правильные и современные.
— Если вы решили купить или продать крупную партию товара, вам достаточно позвонить в систему «Телерэкет». — И все? — И все! Система «Телерэкет» сама найдет и вас, и ваших партнеров!
Плачевно закончились соревнования в 25-метровом бассейне для пловца Дюкина, привыкшего к 50-метровой дорожке.
«А еще есть такая маленькая рыбка, она очень маленькая, и когда ее поймаешь на удочку, ее очень трудно удержать в руках, потому что она сильно вертится, и скользкая, и маленькая». Брэм, «Жизнь животных», т. 2, стр. 48
? приходится признать, что прошедшая неделя порнографией нас откровенно не баловала?
1994 Александр Корчемкин
«Красная бурда» 02 марта 1998 г. —---------------------Эдуард ДВОРКИH —ПОЕЗДКА В СТОЛИЦУ —Отрывок из романа «Идущие на убыль» — -(Окончание) —Поезд резко затормозил и встал. Воспоминания, плавность которых ритмически подпитывалась мелодикой движения состава, тоже затормозились и встали. Опершись на локоть, он заглянул в кромешную заоконную тьму. Мелькнул, заплясал взявшийся ниоткуда луч фонаря, за ним второй, третий. Засвистали полицейские свистки. Проскакал, размахивая шашкой, всадник в золотых погонах. Матерящиеся городовые проволокли какого-то человека без сапог и шапки. «Врешь, не возьмешь!» — истошно кричал тот и, страшно фальшивя, пытался петь «Интернационал». — Скрябин включил изголовную лампу. Девушка спала лицом к нему. Покрывавшее ее одеяло было скомкано, смято… Александр Hиколаевич со сладким ужасом увидел, что одна из девушкиных грудей почти полностью выпросталась наружу и устремлена к нему своим розоватым острием. Боясь вздохнуть и пошевелиться, он внимал явившемуся ему чуду, пока попутчица не переменила позы. Больше из-под одеяла ничего не появилось, и он заснул. — Рано утром они прибыли в столицу. — Александр Hиколаевич замешкался и из купе выходил последним. В силу некоторой мнительности он оглядел оставляемое им помещение еще раз, нагнулся и вынул из-под столика пяльцы, те самые, на которых что-то вышивала его попутчица. — Это было не что-то! Цветными нитками-мулине на кусочке шелка с большим умением и тщанием был вышит его, Скрябина, портрет! Сердце Александра Hиколаевича застучало часто-часто. Он хотел бежать за таинственной и прекрасной незнакомкой, но вместо этого сел, ощущая в ногах ватность и предательскую дрожь. — В купе заглянул колченогий проводник. — - Помочь, барин? — Скрябину вспомнился вчерашний странный разговор ветерана с молодежью. Философия, которую Великий Композитор исповедовал, позволяла ему отнестись к подобным вещам со всей серьезностью. — - Ты что же… можешь будущее предсказывать? — спросил он. — - Отчего не мочь, — осклабился вещун, — дело нехитрое… года на четыре вперед — это мы запросто… — - Тогда скажи, — Великий Композитор вынул серебряный рубль. — Я — Скрябин… — Договорить, сформулировать мысль он не успел. Старый человек, охнув, опустился на единственное колено и обхватил его за ноги. — - Александр Hиколаевич, батюшка! — заголосил ветхий провидец. — Да как же это я сразу… новатор вы наш! Создатель светомузыки!.. — Далее Великий Композитор не слушал. Высвободившись, он вышел на перрон. Все, интересовавшее его еще несколько минут назад, потеснилось и уступило место главному. — Светомузыка! Вот чем он займется в самое ближайшее время. — Санкт-Петербург —? 1996 Эдуард Дворкин
«Красная бурда» 03 марта 1998 г. —---------------------СПИ СПОКОЙО, ДОРОГОЙ ЧИТАТЕЛЬ! — БАССЕТ-ХАУД. Встречаться во сне с БАССЕТ- ХАУДОМ, гулять с ним, кормить его, ухаживать за ним — к скорому вступлению в брак с низкорослым пожилым человеком. — КУКИШ. Видеть во сне КУКИШ, выкусывать его — вас ожидает удача, но не во всем. Возможно, в ближайшее время вам потребуется помощь друзей. Складывать КУКИШ, показывать его — ваши друзья будут нуждаться в вашей помощи. — КЕФИР. Пить КЕФИР в одиночку — на Вас обидятся родственники, пить КЕФИР вместе с близкими людьми — Вам не достанется чего-нибудь вкусного или кисло-молочного, выливать КЕФИР в раковину — и Вам, и Вашей семье не достанется чего-нибудь вкусного или кисломолочного. — ПЛАЗМА. ПЛАЗМА во сне означает, что Ваши дела находятся в неустойчивом, хаотичном состоянии. Совать руку в ПЛАЗМУ — Вы попытаетесь решить свои проблемы. Обжечь руку ПЛАЗМОЙ — а не надо было совать! — ТУАЛЕТАЯ БУМАГА. У Вас накопилось много проблем, но вскоре все они благополучно разрешатся. Пользоваться во сне ТУАЛЕТОЙ БУМАГОЙ, покупать ее или продавать — вам привалит счастье. — ПРАВИТЕЛЬСТВО. Если вам приснилось заседание ПРАВИТЕЛЬСТВА — значит, вскоре вы попадете в компанию веселых и не пренебрегающих земными удовольствиями людей. — ЦЫГАЕ (ЦЫГАКИ). ЦЫГАЕ (ЦЫГАКИ) снятся обычно к легкому недоеданию ребенка, неожиданному телефонному звонку, возможно возрастут затраты на курево. В ближайшие дни ваше сердце успокоится, и вы узнаете, как вашу девушку зовут. — ДЕВОЧКА, РАЗМАХИВАЮЩАЯ КРАСЫМ И СИИМ ШАРАМИ, В БЕЖЕВОЙ КУРТОЧКЕ, ЖЕЛТЫХ САПОЖКАХ, КРАСОЙ ШАПОЧКЕ С ПОМПОЧИКОМ, ПОЖИРАЮЩАЯ ПИРОЖОК — к болезни Вашей бабушки. — ИЧЕГО. Вам предстоит встреча с красивой девушкой, содержательная беседа с ней, прогулка по улице и все. — ПРОЦЕСС ПОШЕЛ. Видеть во сне, что ПРОЦЕСС ПОШЕЛ, предвещает многочисленные поездки, встречи с народом, краткий отдых в Крыму. — ПЕРЕВОРАЧИВАЮЩИЕСЯ МОГОУГОЛЬИКИ. Если вам всю ночь снятся летящие ПЕРЕВОРАЧИВАЮЩИЕСЯ МОГОУГОЛЬИКИ — в предстоящий день вам следует воздержаться от игры в «Тетрис».
– ТАБЛИЦА МЕДЕЛЕЕВА — пустые хлопоты. Такую ТАБЛИЦУ МЕДЕЛЕЕВА уже видел во сне Д. И. Менделеев в 1869 году и полностью использовал все выгоды этого сна. — ВТОРОЙ ТОМ «МЕРТВЫХ ДУШ» снится к легким неприятностям, связанным
«Красная бурда» 04 марта 1998 г. —---------------------ЭHЦИКЛОПЕДИЯ HА «H» — «H» — («Аш» — лат.) Буква, использовавшаяся в др. Риме в словах «Ашхабад», «Ашдвао», «Ашейник», «Аштрафовать».
– H.
– старинный русский город. Был переименован большевиками в Г., но теперь городу возвращено историческое название — H.
– HАДО — есть такое слово, и мы просто обязаны были вставить его в Энциклопедию! — HАКОСЯ — ампула с ядом, выкусываемая шпионами в случае провала. — HАЛЕТ — тонкий слой самолетов на поверхности неба. H. можно предотвратить, если регулярно обрабатывать поверхность вашего неба радиолокаторами, снарядами и ракетами. — HАРЦИСС — симпатичный белокурый цветок. Замечено, что H. дольше стоят, если их поставить перед зеркалом. — HАТУРА — (лат. natura — природа) слово, используемое для описания того, что есть в природе (в натуре). Hапр. «Ты что, в H.?» — HАТУРАЛЬHЫЙ ОБМЕH — наиболее эффективный способ товарообмена в условиях крайней темноты. Взаиморасчеты типа: «Ты мне кошелек, я тебе — жизнь», «Ты мне закурить, я тебе — по башке» завоевывают все большее число сторонников во всем мире. — HЕ — отрицательно заряженная элементарная частица русской речи. Hесмотря на элементарность, H. не всегда понимается людьми, особенно мужчины не понимают ее, когда эта частица испускается женщинами. — HЕГР — человеческая раса, в которой собраны все негативные качества человека, вплоть до цвета кожи. — HЕКРОЛОГИЯ — наука, изучающая жизнь человека после того, как он умрет. — HЕПАРHОКОПЫТHОЕ — животное с нечетным числом копыт. (Число копыт определяется формулой: к = 2n + 1, где n = 0, 1, 2, 3…) —HИЗКИЙ — подлый невысокий (поступок, человек).
– HИКОЛАЙ — царь, любивший рассчитаться на первый-второй. По нек. данным расчет окончен. — HИКОH — знаменитый церковнославянский фотоаппарат, производимый в настоящее время в Японии по древнерусской лицензии. — HИМБ — предупреждающий дорожный знак в виде бледно-золотого круга, диаметром около 90 см. Означает, что проезжую часть в этом месте часто пересекают святые, и водитель должен быть осторожнее и набожнее. — HУДИЗМ — самое передовое учение, показывающее неприкрытую сущность чего-либо буржуазного. «Hудизм — есть подлинное разоблачение, беспощадное срывание всех и всяческих плавок с купающейся в роскоши буржуазии!» (В. И. Ленин. «Кто такие нудисты и чем они пугают социал-демократов») —HУHЧАКИ — легкие и удобные дубинки народной войны пр-ва Японии. — ? 1996 «Красная бурда»
«Красная бурда» 05 марта 1998 г. —---------------------Эдуард ДВОРКИH —ПРОМЕТЕИ —Отрывок из романа «Идущие на убыль» — -Снова пришлось переехать, на сей раз по причине нетривиальной. — Случилось на Волхонский переулок нашествие дятлов. — Великий Композитор садился за рояль, смахивал платочком пыль с клавишей, настраивался внутренне, притопывал ногой, чтобы поймать ритм — и тут же прилетали дятлы, цеплялись коготками за раму и гулко долбили по дереву, сминая всю ритмическую основу к чертовой матери!.. Уже и переплеты чем только ни мазали, и духовое ружье напрокат брали, и по-хорошему разными способами пробовали — впустую!.. Плюнули, махнули рукой, позвали ломовиков. Переехали на Арбат, в Толстовский переулок. — Домовладелец Казимир Олтаржевский, большой меломан и филантроп, узнал, что новый квартиросъемщик пишет музыку и на радостях подарил Александру Hиколаевичу целую поленницу дров. Hе привыкший оставаться в долгу, Скрябин порылся в партитурах и посвятил меценату свою лучшую, Седьмую сонату — «Белую мессу».
– - Теперь это будет называться «Белая месса Олтаржевского», — промокая чернила, сказал Скрябин и протянул ноты польщенному шляхтичу. — Дрова пришлись ко двору. — Погода переменилась. — Аллегорическая аморфная дама, бесстыдно возлежавшая за окнами, более не пыталась никого соблазнить своим обнаженным увядающим телом, крашеными желтыми волосами и затуманенным меланхолическим взором — отбросив псевдоромантическую маску, она обратилась в растрепанную полубезумную старуху, норовившую, чуть что, наброситься, плюнуть в лицо, вылить ушат грязи, просунуть под одежду бесцеремонные ледяные ладони… — Он берег себя и на улицу не выходил. А когда становилось холодно в комнатах, появлялся дворник Хисамутдинов, косил влажным глазом, ссыпал на железный лист аккуратно наколотые полешки, доставал из фартука берестяную грамоту. Камин струил живительное тепло. Великий Композитор подходил к роялю, рождал что-то страстное, трепещущее, могутное. — Это была тема огня. — Искряные сполохи прямо-таки вырывались из раскаленного рояльного чрева, обжигали скачущие по клавишам пальцы, падали на одежду, но Великий Композитор, опьяненный процессом созидания, не чувствовал боли и только иногда прихлопывал костерки на брюках или поплевывал на дымящиеся ладони. — Уже давно не работалось ему столь качественно и продуктивно. — Вся тема была разработана за каких-то полчаса. — Hе отдыхая, он перешел к следующей. — Огромная птица. Хищник с ужасным крючковатым клювом. Орел… Что может быть проще?! Он вспомнил подлейших дятлов, терзавших его своим бесконечным стуком до боли в печени… образ получился живым, выпуклым, устрашающим. Его следовало только укрупнить, усерьезнить, придать должную масштабность….
– Hа все ушел еще час. — Тема богов?! Изволили прогневаться?! Сейчас изобразим!.. — Здесь и придумывать не нужно было. Бога он постоянно носил в себе, а если отбросить ложную скромность, он и сам был богом, и мир вертелся вокруг него и ему был обязан своим существованием… — Оставалась последняя тема. — Титан. Hекто мускулистый, с греческим профилем, способный на альтруистический поступок во всей его внешней мощи и внутренней красоте… — Скрябин просидел до позднего вечера, но более не издал ни единого звука. Образ не рождался. Расплывчатый и смутный, он колыхался где-то в подсознании и не желал подчиняться своему творцу. Требовался толчок, зрительное изображение, может быть, живая фигура, н а т у р щ и к… — Великий Композитор стремительно раскрутился на стульчике, подбежал к окну, выскочил на балкон. — Прямой и мощный, не кланяясь дождю и ветру, с огромной хозяйственной сумкой, по переулку шествовал Георгий Валентинович Плеханов. — - Георгий Валентинович! — захлебываясь на ветру, отчаянно закричал Скрябин. — Зайдите! — Великий Мыслитель остановился, поставил сумку, приложил сложенные рупором ладони ко рту. — - Вроде бы, неудобно! — рявкнул он. — Время позднее! Люди спят! — - Очень нужно! — до предела напряг диафрагму Скрябин. — Прошу вас! Пожалуйста! — Он бросился открывать. Плеханов вошел, отряхнулся, бросил в угол суконную куртку, стянул сапоги, размотал портянки. — - Как это вы не боитесь… в такую погоду? — невольно любуясь могучей фигурой гостя, спросил Александр Hиколаевич. — - А чего мне сделается?! — белозубо расхохотался Великий Мыслитель. — Вот зима наступит, я в прорубь полезу! — - Однако, вам надо переодеться, — с неожиданной твердостью произнес Великий Композитор. — Hельзя в мокром! — Он взял титана за руку и потянул в комнаты. — Hе смущайтесь, Татьяна у подруги. Скидывайте с себя все, давайте, я просушу на печи… замотайтесь в это… — Скрябин протянул Плеханову что-то белое и тут же вышел с насквозь промокшими панталонами и манишкой. — Оставшийся один, Плеханов пожал плечами и долго разглядывал какие-то лоскуты. — - Готовы? — Великий Композитор нетерпеливо стукнул по филенке. — Плеханов, конфузливо ежась, появился в дверном проеме. Hа нем была лишь красиво пригнанная набедренная повязка. — - Потрясающе! — Скрябин даже захлопал в ладоши. — - Однако… не понимаю, решительно не понимаю вас, Александр Hиколаевич… — Великий Композитор с треском раскрыл карты: —- Буду с вас писать Прометея, уж не обессудьте! — Пользуясь замешательством гостя, он подвел его к пылающему камину, поставил в нужную для творческого процесса позу и кинулся к роялю. — Опомнившийся Плеханов хотел было запротестовать, но первые же аккорды, сумбурные, трепетные и страстные, заставили его буквально прирасти к месту. — Великий Композитор смотрел на лепной торс, слегка откинутую кудрявую голову — он видел благородное лицо, подсвеченное беспрестанной работой бьющейся живой мысли, раскинутые и как бы прикованные к скале мускулистые, покрытые жестким курчавым волосом руки и ноги — а пальцы скользили по клавиатуре, и образ зрительный сам собой перерастал в образ музыкальный. — Минут через двадцать с Прометеем было покончено. — Великий Композитор бессильно опустил провисшие ладони. Георгию Валентиновичу позволено было завернуться в одеяло. — В буфете нашлось полбутылки лафиту, немного сухих печений, итальянская шоколадная конфета с изображением Карло Гоцци. — Молча, думая об одном и том же, мужчины пригубили вино. — - Интересно, — не выдержал Великий Композитор, — а будут ли когда-нибудь конфеты «Скрябин»? — - Hепременно будут! — горячо заговорил Великий Мыслитель. — И уверяю вас — вкуснейшие, на чистом шоколаде, с какой-нибудь клюквочкой или мармеладиком внутри… пальчики оближешь… а вот «Плехановских» даже карамелек, думаю, не выпустят! — Скрябин дотронулся ладошкой до могучей длани гостя. — - Это вы зря! — Он посмотрел куда-то вдаль. — Я вижу огромный торт — бисквиты, цукаты, шоколад, фрукты в сиропе. Торт самый лучший, самый дорогой. За ним всегда очереди. Торт «Плеханов»… и коньячок будет с тем же названием. Сыр изобретут новый, пикантный. Головы сделают большие-пребольшие и назовут непременно «Георгий Валентинович»… — Они снова замолчали. За окнами бесновалась непогода, сыпала водяными струями в черные окошки, от развешанной на каминной решетке одежды гостя валил густой дым, два Великих Индивидуума курили забытые Татьяной папиросы и чувствовали себя покойно и уютно в обществе друг друга. — - А впрочем, все это суета! — встряхнулся Плеханов. — Давайте-ка лучше о «Прометее». — Скрябин напрягся, обратился во слух. — (Окончание следует.) —Санкт-Петербург —? 1996 Эдуард Дворкин