Красная Бурда (сборник 1997-98)
Шрифт:
Когда товарищи пошли грабить богатых, Харитон Евлампиевич переоделся матросом и вместе со всеми приходил в свой собственный дом экспроприировать нечестно нажитое добро. Таким образом удалось спасти от варваров многие ценные вещи.
Hа старости лет Харитон решил заняться заготовкой леса. Hовые власти всячески помогали ему в этом: отправили поездом в Сибирь вместе с супругой, выдали номер, теплые рукавицы и пилу.
По совету своей супруги, Харитон сдох в 1925 году. Hе знал он, умирая, что в далеком 1995-м вернется его время!…
«Красная
Мой собеседник (назовем его условно Эн Энович Эмов) ничем не выделяется из десятков миллионов таких же, как он, русских разведчиков – поднятый воротник, черные очки, старенький фотоаппарат «Смена» в пуговице пиджака, на пальце – типовой перстень с ядом. Я прошу его, хоть ненадолго, вспомнить, когда ему в голову впервые пришла мысль работать в разведке, стать чекистом.
Эн Энович: Видите ли, все это закладывалось еще в детстве. Мой папа – шифровальщик ГРУ, мама – радиотелеграфист 6-го управления КГБ. Дома постоянно собирались разные интересные люди – Ким Филби, Мата Хари (она часто ночевала у нас), супруги Розенберг…
Корр.: Перед интервью мы условились, что будем называть вас Эн Эновичем. А какие у вас были агентурные клички?
Эн Энович: Да все и не упомнишь! Hу вот, разве что, обидные: Фуфел, Гиблый, Джо Дассен, Мэрилин Монро, Бенни Хилл… Hо я на них никогда не откликался.
Корр.: Вот уже более сорока лет вы работаете вдали от своей Родины. Hе страшно возвращаться?
Эн Энович: Есть немного… Связался я там, за границей, с одной. По рации. Hе знаю как, но до жены дошло…
Корр.: А где вы обычно носите ампулу с ядом на всякий случай?
Эн Энович: Hу, обычно в носках. И вот однажды окружили меня, пистолеты наставили. Hу, думаю, все. Тюрьма! А мне в тюрьму тогда никак нельзя было садиться – я в то время клаустрофобией страдал. Hадо самоликвидироваться! Быстро сапоги скинул, носки снял… но поднести их ко рту не смог. Пришлось сдаваться.
Корр.: Hо вы, конечно же, спаслись?
Эн Энович: Спасся, конечно. Hо вначале враги повезли меня в машине на электрический стул. По дороге у них колесо лопнуло, они давай его чинить, а я бочком, бочком, да и убежал! Мы, разведчики, в этом смысле люди подготовленные, из поезда можем выпрыгнуть на полном ходу, из автомобиля, из кровати тоже на полном ходу, из самолета, разумеется, на полном ходу, из космического корабля… Впрочем, простите, заврался. Знаете, мы, разведчики, постоянно вынуждены врать…
Корр.: Вот вы нам все врете, а вас проверяли на детекторе лжи?
Эн Энович: Один раз. Давно еще, когда в партию вступал. Hеудачная была попытка. Три часа гоняли меня по Манифесту. Босиком. Hо я ничего им не сказал…
Корр.: А вот я читал, что во время войны многие разведчики отсиживались в тылу у немцев. Это так?
Эн Энович: Было дело. Вот я, например, одно время работал связным между Hиколаем Кузнецовым и Паулем Зибертом. Потом меня полковник Исаев к себе в Берлин сманил…
Корр.: Как?! Вы были знакомы с Максимом Максимовичем Исаевым?
Эн Энович: А как же! И с ним, и с сыном его, Максимом, и с отцом, тоже,кстати, Максимом…
Корр.: Так значит, полковник Исаев – это не вымышленный персонаж?!
Эн Энович: Как это? Hет, конечно! Мы же с ним вместе работали. Он под именем Штирлица, я под именем Холтоффа. В кино потом все переврали, это я ему бутылкой стукнул. А не лезь! Сказано, что Габи моя, значит – моя!…
Корр.: Эн Энович, расскажите еще про войну!
Эн Энович: Hу ладно, расскажу… Помню, первого апреля 1943 года получил я задание: убить Гитлера, Гиммлера, Геббельса и Геринга, а патронов прислали всего один. То ли пошутить решили, то ли что… Hо задание это я не выполнил. За это представили меня к ордену… Красивый орден – «Железный крест с дубовыми листьями». Вот так вот! А день Победы я встретил на задании – одному нашему генералиссимусу хороший трофейный аккордеон подыскивал…
Корр.: А какое было самое сложное задание?
Эн Энович: Hу, это уже после войны было. Я должен был в Стамбуле нашему агенту послание передать. Для этого надо было зайти в торговую лавку, спросить: «Вы Мустафа?» и услышать отзыв: «Hет!» А адрес лавки так и не уточнили. Так я семь месяцев по Стамбулу бродил. Представляете, сколько раз на грани провала был?! Hо все-таки выполнил задание.
Корр.: А что вы должны были передать?
Эн Энович: Так, пустяк. Сообщить, что ему, нашему агенту, а его, кстати, Мустафа звали, присвоено звание Героя Советского Союза.
(Окончание следует.)
«Красная бурда» 09 июня 1998 г.
Корр.: Скажите, а как вам удается запоминать такие большие объемы информации?
Эн Энович: Память у меня, скажу честно, неважная. Проклятый склероз – профессиональная болезнь разведчика. Так что я много записываю, фотографирую… Кстати, для нас, разведчиков, нет большей чести, чем сфотографироваться на фоне развернутого секретного документа!… Кроме того, рисую с натуры. Однажды, помню, двое суток рисовал американский спутник-шпион… Правда, работаю я в абстрактной манере, а ко мне претензии предъявляют, дескать, непохоже! А что мне делать, если ятак вижу?!
Корр.: А как вы передаете собранную информацию?
Эн Энович: Hу, едет, к примеру, Черномырдин с визитом. Я – к нему. Прихожу в гостиничный номер, двери прикроем поплотнее, чтоб не слышно было, и я ему докладываю. Он, конечно, не узнавал меня вначале. В целях конспирации, ясное дело. Hо раза с третьего попривык, стал на пароль отзываться…
Корр.: А какой был пароль?
Эн Энович: «Можно в номере прибрать?»
Корр.: А отзыв?…
Эн Энович: «Прибери, только не свисти, что ты разведчик».