Красная дверь: Альтернативная история
Шрифт:
Взгляд Дэвида был прикован к двери, и у него перехватило дыхание, когда кроваво-красный отпечаток ладони начал распространяться. То, что раньше было маленьким тревожным пятном, теперь быстро увеличивалось, превращая всю дверь в полотно малиновых тонов. Ярко-красное, казалось, пульсировало, как живое, питаясь от невидимого источника страха.
Кот, громко зашипела, ее глаза расширились от ужаса. Этот звук резко контрастировал с тишиной в комнате, что было инстинктивной реакцией на зловещую трансформацию, происходившую у них на глазах. Дэвид чувствовал страх кота и чувствовал, что это
По мере того, как поверхность двери полностью пропитывалась кровью, расползающееся красное пятно. То, что было видно только в зеркале, теперь проявлялось в физическом мире. Сердце Дэвида бешено заколотилось, вид преображенной двери наполнил его холодным, ползучим ужасом.
На двери начали выходить набухшие, похожие на вены отростки, распространяясь наружу гротескными, червеобразными узорами. Эти вены были не просто краской или иллюзией – они, казалось, пульсировали, как будто это были вены живого существа. Они крались вдоль стены, их гротескные движения отражали ту неестественную жизнь, свидетелем которой был Дэвид.
Стена была испещрена такими же кроваво-красными прожилками, извивающимися и деформирующими штукатурку, как будто дверь каким-то образом превратилась в злокачественный нарост, проникающий своей гнилью в саму ткань дома. Вены, казалось, извивались в тревожном ритме, создавая жуткое зрелище живого, пульсирующего ужаса.
Дэвид стоял, парализованный, его разум метался от страха и растерянности. Отчаянное шипение кота, казалось, было эхом его собственной растущей паники. Он знал, что должен действовать быстро, но был парализован ужасом от разворачивающейся перед ним сцены. Дверь, ставшая теперь отвратительным воплощением чего-то темного и зловещего, казалось, манила страшным обещанием того, что может произойти дальше.
В гостиной воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая только жуткими, зловещими звуками, доносившимися из-за окровавленной двери. Сердце Дэвида бешено колотилось в груди, и каждый удар отдавался эхом тревожных звуков – приглушенных, гортанных и ритмичных, – как будто что—то – или кто-то – двигался где-то вне поля зрения. Дверь зловеще скрипнула, и этот звук стал мрачным напоминанием о том ужасе, который скапливался внутри Дэвида.
Волосы на затылке Дэвида встали дыбом, когда он застыл на месте, осознав реальность своего положения с ошеломляющей силой. Вопреки всему, он надеялся, что за этой дверью никого не будет, но по мере того, как звуки становились громче и отчетливее, в его сознание закралась леденящая душу мысль – мысль, которую он отчаянно пытался игнорировать: что, если там кто-то или что-то ждет, чтобы войти?
Его опасения оправдались, когда он почувствовал легкое, почти незаметное движение в двери. Ручка начала поворачиваться, и вместе с этим возникло безошибочное ощущение, что кто—то – или что-то – пытается прорваться наружу. Ручка крутилась и поворачивалась, медленно опускаясь, словно ведомая невидимой рукой. Дверь застонала и заскрипела, звук усиливался зловещей энергией в атмосфере.
Мысли Дэвида метались в панике. За приоткрытой дверью виднелась полоска темноты – пустота, которая, казалось, пульсировала тревожным присутствием. Мгновение тянулось мучительно медленно, кошмарное ожидание того, что может появиться из темноты. Воздух был насыщен напряжением, и Дэвид почти физически ощущал гнетущую тяжесть того, что находилось вне поля зрения.
В порыве отчаянной решимости Дэвид начал действовать. С первобытным ревом, полным страха и решимости, он навалился на дверь всем своим весом. Его мышцы напряглись, когда он толкнул ее изо всех сил, захлопнув с оглушительным стуком. Дверь, которую на мгновение вернули на место, задрожала на петлях.
Тишина, наступившая после того, как хлопнула дверь, была краткой, наполненной напряженным ожиданием. Дэвид стоял, задыхаясь и дрожа, прислонившись к двери с чувством мрачной решимости. Кроваво-красная дверь, испещренная вздувшимися пульсирующими венами, зловеще вырисовывалась перед ним, напоминая о том, что ужас еще далек от завершения.
Кот, внезапно пришел в неистовство от отчаяния. Он шипел и скулил, его глаза расширились от ужаса. Неистовое поведение животного только усилило растущий страх Дэвида, сигнализируя о том, что вот-вот произойдет что-то ужасное.
Как по команде, в дверь начали стучать. Сначала это был отдаленный ритмичный стук, но он быстро становился громче и настойчивее. Звук был яростным и неумолимым, как будто что—то – или кто-то – отчаянно пыталось убежать. Дверь сильно затряслась под ударами, вены на ее поверхности, казалось, пульсировали собственной злобной жизнью. Каждый глухой удар сопровождался гортанными, душераздирающими завываниями и криками с другой стороны, какофонией боли и ярости.
Сердце Дэвида бешено колотилось, когда он навалился на дверь, его мышцы напряглись от напряжения. Сила ударов была почти ошеломляющей, и он чувствовал, как вибрации проходят через дверь и проникают в его собственное тело. Завывания и крики были первобытными и дикими, наполненными неземным голодом, который пробирал его до глубины души. Казалось, что то, что находилось по ту сторону, не просто пыталось вырваться на свободу, но было движимо ненасытным желанием пожирать и разрушать.
Дверь прогнулась под безжалостным натиском, скрипя и постанывая, пытаясь устоять на ногах. Руки Дэвида были скользкими от пота, и он все сильнее сжимал дверную ручку. Он видел, как кроваво-красные прожилки на двери растягиваются и изгибаются, как когда-то сдерживаемый ужас теперь выплескивается в физический мир. Дэвида охватило отчаяние. Он навалился плечом на дверь, напрягая все силы, которые у него оставались. Его мышцы протестующе ныли, но он боролся с болью, полный решимости не дать тому, что находилось за дверью, проникнуть в дом.
Кот продолжал неистово протестовать, его пронзительные крики смешивались с кошмарными звуками, доносившимися, с другой стороны. Сочетание звуков было почти невыносимым, симфония ужаса, казалось, проникала в самые глубины души Дэвида. Издав последний гортанный рев, Дэвид изо всех сил навалился на дверь, отчаянно пытаясь сдержать ужас. Стук и вой достигли апогея, и Дэвид почувствовал, что дверь и он сам вот-вот поддадутся.
После последнего отчаянного рывка Дэвида, непрекращающийся стук и вой с другой стороны внезапно прекратились. Последовавшая за этим внезапная тишина была почти такой же резкой, как и начавшийся ранее хаос. Дверь, теперь неподвижная и безмолвная, казалось, вновь обрела свой обычный вид.