Красная Элла
Шрифт:
Уже старшеклассницей я предъявила счет сестрице за перенесенные муки:
– «Дженни Герхард» зачем же было прятать? Или Диккенса, О'Генри…
– Наверное, думала, что тебе рано еще такие книги читать, – просто ответила сестра.
Мне оставалось лишь с молчаливым укором смотреть на нее: ведь девчушка не претендовала на Джеки Коллинз или Сидни Шелдон…
Кто в детстве дрался, сражался со старшими сестрами или братьями за книгу ли, лишнюю конфету или соблюдение очередности при мытье посуды, поймет меня.
Кстати, с Иванкой Войт мы подружились благодаря литературе: обнаружили
– Опасность повестей Пикуля – формирование у читателей искаженных представлений об исторических событиях, ведь в художественном произведении они вольно трактуются, – общий вывод, к которому мы пришли с Иванкой, начитавшись модного писателя.
Читаем мы модную литературу вперемежку с классикой. «Толстые» журналы – наши прибежища, каждый номер литературных журналов и «Иностранки» ждем с нетерпением. И не одни мы такие с Иванкой.
В общем, скажу без преувеличения, все группы на базе высшего образования в нашей альма-матер – сообщества интеллектуалов – высоколобых индивидуумов, собранных вместе в нужном месте в нужный час. Здорово и круто! Коэффициент интеллекта на факультете зашкаливает…
Достаточно посетить только один семинар, к примеру, группы журналистов и послушать спор по какой-нибудь дискуссионной теме. А запретных тем для дискуссий в нашем, заметьте, Партийном вузе не существует! Это без дураков.
И как не задаваться вопросами, если к концу первого курса мы изучили, к примеру, немецкую классическую философию, а также Ницше, Бердяева, Камю и Сартра, знали стихи Пастернака, Ахматовой, Цветаевой, Мандельштама, Бродского, читали Набокова, Фрейда, Карнеги. Не слабо?
Кстати, работа Ленина, которая произвела на меня впечатление, это «Материализм и эмпириокритицизм». Но об этом – позже.
Ах, да … Среда. Как известно, среда формирует личность человека. Так вот, среда в Партийном вузе была сформирована в немалой степени благодаря сложившейся здесь системе политических, культурных и научных связей. Например, часто в нашем вузе выступали главы различных государств. Каждую среду в нашем кинотеатре шли отечественные и зарубежные фильмы, запрещенные к широкому показу в Союзе.
По спутниковому телевидению мы смотрели концерты «Битлз», «Роллинг Стоун», «Бони М», Далиды и многих-многих других мировых знаменитостей, о существовании и творчестве которых большая часть советской молодёжи даже не подозревала.
Общественная жизнь в вузе била ключом: приехать на встречу со слушателями нашего вуза считала за честь любая знаменитость. От известных политических деятелей, философов, писателей, поэтов, режиссеров до звёзд эстрады и музыкальных ансамблей.
Недавно, например, был аншлаг на встрече с Александром Куприяновым, известным политическим обозревателем. М-м-м… Признаюсь, на встрече я задала ему детский и наивный вопрос, недостойный уровня слушательницы Партийного вуза. И за этот вопрос мне до сих пор стыдно. Что-то о сотрудничестве стран Варшавского договора.
Куприянов, весь из себя импозантный и красивый, в светлом, прекрасно сидящем на нем костюме, стоял на ярко освещённой сцене. Море обаяния! Умница и интеллектуал, он легко вел непринуждённую и интересную беседу с полным залом. И вдруг среди этой атмосферы, где IQ запредельно зашкаливал, мой вопрос… Ужас! Кошмар!
Куприянов, громко прочитав записку, вздохнул сокрушенно, поморщился и сказал следующее: «Ну что сказать вам… С соцстранами как с женой: хочешь – не хочешь, а жить надо».
Я от стыда чуть не упала с кресла. Покраснела и выглядела, наверное, в ту минуту как вареный рак: известный политический обозреватель даже не посчитал нужным отвечать на мой глупый вопрос! Хорошо ещё, что никто не понял, кто автор записки.
Слава богу, забыла её подписать. Уточняю, именно так: забыла подписать, а не специально не подписала. Анонимщиков ненавижу, вся сталинская репрессивная машина – позор нашей партии, была построена на них.
Мой реферат! У-у-у… А-а-а.... Время, время… Дорого! Послезавтра семинар, а я только собираюсь сесть за реферат. Крошка, ты пропала! Ни фига. Коммунисты не сдаются! Итак, что там у нас?
Мда-а, весь материал предстоящего семинара мне нужно изучить по лекциям профессора Малкина. А эти лекции, да и сама тема… Попробуем разобраться. Корпускулярная теория мира по Малкину – это… Так-так…
Глава третья
Мои философские размышления прервал неясный шум, вдруг возникший сзади. Вернее, даже не шум, а какие-то перешептывания на незнакомом языке. Я оглянулась. Через три сидения от меня расположились два мальчика: блондин и брюнет. Один краше другого.
Классические типажи: голубоглазый блондин с прямыми струящимися по плечам белокурыми волосами и тонкий-звонкий брюнет с та-а-аким выразительным взглядом карих глаз…
Про Тони даже не вспоминайте. Нет, Тони, конечно, хорош: его породистое лицо и тело молодого бога (вспомнили, обнаженный Тони на дискотеке?), без сомнений, отшлифовано хорошими генами нескольких поколений польских шляхтичей. Но этот красавчик-брюнет…
Я скользнула взглядом по «темненькому». Он был вне конкуренции, его мужская красота пленяла: прищуренные, с лукавинкой, карие глаза в обрамлении темных ресниц что-то…Что-то обещали та-а-кое… Шелковистые темные брови вразлет, высокий тонкий нос, четко очерченные чувственные губы, темно-каштановые, слегка вьющиеся волосы…
Элла… Элла, не увлекаться, одернула здесь я себя и отвернулась. Хороши цветы на чужом подоконнике. И, честно сказать, не хочу я ни в кого влюбляться! Доныне от воспоминаний о первой любви – школьной – саднит сердце… Лучше уж никого не любить, ни к кому не привязываться. Меньше психологических травм, детка. Так решила я, пережив разочарование первой любви.
…Здесь автобус подъехал к нашей остановке. Я сидела, не шелохнувшись. Только чуть-чуть повернула голову вполоборота, чтобы видеть своих соседей. Ага. Блондин и брюнет дружно оглянулись, словно молча спрашивали, не выхожу ли я вместе с ними. Я выдержала еще немного времени.
Они разочарованно вздохнули и, взявшись за ручки объемной спортивной сумки, потянулись к выходу. Здесь я поднялась и стала выбираться из автобуса. Мои соседи, увидев, что и я собралась выходить, заулыбались и перекинулись репликами.