Красная Элла
Шрифт:
Лицейское вольнодумство, как я уже говорила, царившее в нашей альма-матер, тому способствовало.
Надо сказать, от обсуждения острых вопросов наши преподаватели не уходили. И никакого страха перед КГБ из-за их обсуждения ни у кого не было. Партийное строительство как система научных взглядов – не догма, твердили нам наши преподаватели.
Считалось, где, как не здесь – среди своих, равных по членству в партии, по жизненному предназначению, вожакам и лидерам молодёжи задавать эти острые вопросы и получать на них правильные ответы.
Ведь это научно-исследовательским
В жарких дебатах и дискуссиях на семинарах и практических занятиях шлифовались идеи наших преподавателей – теоретиков партийного, комсомольского строительства. Так что ничего экстраординарного я не собиралась делать, просто планировала поделиться на семинаре своими сомнениями.
Я не права? Рассейте мои сомнения, укажите на ошибки, докажите мою неправоту, и я с радостью приму вашу точку зрения как истину в последней инстанции. Такие слова я было уже собралась высказать нашему преподу, вызвавшему меня на кафедру. Хм-м… Точно. Для прилюдной экзекуции. В этом я уже не сомневалась, увидев вблизи толстое дрожащее от бешенства лицо преподавателя.
Нет, лучше повременю-ка я со своими неудобными мыслями. К Брэдбери мне ещё не хватало новых неприятностей. Каких? Не знаю. Я, честно сказать, о них не думала, вступая в конфронтацию с преподом по комсомольскому строительству. Быть обвиненной в политической неблагонадежности? Смешно: 1983 год – это не 37-й.
Хотя вольнолюбивая атмосфера нашей альма-матер и свободомыслие наших преподов и слушателей, надо сказать, не снимали вопрос о политической благонадежности отдельных персоналий. Факты? Пожалуйста. Например, недавний скандал в благородном семействе: приглашенному модному философу после окончания лекции среди множества других был задан вопрос о состоянии современной украинской литературы.
Он после некоторого раздумья ответил туманно (цитирую дословно):
«Украинская литература пребывает в стадии накопления сил».
Возмущенно хмыкнула сидящая под носом лектора старшекурсница украинка Галина Городец. И выдала нечто неразборчивое.
Декана Шихархан Мурзабековну, присутствовавшую на лекции, при этой реплике Городец как на пружине подбросило. Она скорым шагом вышла на середину аудитории и ястребиным взором окинула ряды слушателей двух курсов, присутствовавших на лекции. «Кто? Кто это сказал?» – этот её вопрос остался без ответа. Комсомольское братство слушателей Партийного вуза исключало предательство.
Итак, вы поняли: политическая благонадёжность каждого слушателя нашей альма-матер – это аксиома. Да и особый отдел – вот он, рядом. На первом этаже главного учебного корпуса. Одна из самых популярных современных пословиц: закон – что дышло, куда повернешь – туда и вышло.
Конечно, комфортные и тепличные условия проживания и учёбы в престижном Партийном вузе расслабляют, но не стоит забывать о жизненных реалиях за нашим высоким железным забором.
Придя к этому выводу, я без запинки выдала вызубренные функции комсомола. После моего ответа настроение препода, чувствовалось, несколько поменялось. Его лицо перестало дрожать, а голос заметно потеплел, из него ушёл металл. Но бой был ещё впереди.
Он сыпал вопросами, на каждый из которых у меня был готов ответ. Спасибо школьной мантре и комплексу отличницы, благодаря которому сохранилась привычка заучивать материал назубок. Вернее, не заучивать, а усваивать его – разобралась в вопросе и отложила в кладовых сознания этакую копилку знаний. Тупой зубрилкой я никогда не была!
Убедившись, что его лекции я знаю, препод отступил.
– Садитесь, Болдырева, – наконец прозвучал его голос.
Облегчённо вздохнув, я направилась к своему месту. Навстречу мне сияли чистые, как лесные озёра, глаза моей подруги, а в её волосах победно вспыхивали золотые огоньки.
Глава пятая
… А как же тень майора КГБ, которая незримо витала над каждым из нас?
Витала, витала. Здесь уж без преувеличений и ошибок. К присутствию незримого майора мы относились с пониманием: государственные интересы – превыше всего. Агенты мирового империализма не дремлют, классовая борьба не закончена, а пожар мировой революции еще не раздут до конца, ерничали наши ребята в приватных беседах, поминая всевидящее око и всеслышащее ухо.
Здоровый скептицизм и ирония по поводу преданности партии и идее коммунизма присутствовали у большинства слушателей нашего факультета. А иначе быть не могло: думающие молодые головы… К тому же даже самым любящим детям свойственно ставить под сомнение опыт отцов. Нигилизм молодых – условие прогресса.
Не поэтому ли даже в нашем, в самом благонадёжном вузе Союза, на первом этаже, как я уже сказала, первого учебного корпуса расположился особый отдел? Чем он занимался, можно было только предполагать. Его внимание, к счастью, обошло каждого из нас – советских девушек и юношей, проверенных перед поступлением в вуз до седьмого колена.
Обошло ли? Ходили среди слушателей не очень приятные слухи о том, что в каждой группе есть сексот. То есть секретный сотрудник. Кого, чего? Естественно, КГБ. Так что всё под контролем. Приняв к сведению эти слухи на первом курсе, мы как один о них не думали. Или старались не думать: кто он – нехороший человек… Братство ребят разных национальностей, разных рас, разных народов и разных стран нашей альма-матер – слишком большая величина. Единицы при таких величинах уничтожаются.
Дань уважения бойцу невидимого фронта, надо сказать, воздавалась нами всегда. Ни одни праздничные совместные посиделки нашей группы не обходились без первого тоста: Димка Князев, двухметровый блондин из небольшого городка, что в Мордовии, неформальный лидер ребят нашей группы, поднимал рюмку с водочкой и, обращаясь к вентиляционной решётке, провозглашал:
– С праздником, товарищ майор!
После этого он опрокидывал рюмку, его примеру следовал его друг и соратник по совместным походам в пивной бар на Рязанке Стёпочка Ковальчук – рыжий парнишка из Льгова. Стёпу в нашей группе называли по аналогии с именем ласково – Стопочка.