«Красная империя зла». Запад против Сталина
Шрифт:
Вот два примера из главных исторических журналов. В рецензии на «Кровавые земли» [333] Томас Кюн справедливо критикует Снайдера за его «старания связать советские и нацистские преступления»:
«Как кажется, ради преумения ответственности нацистов и коллаборационистов, сторонников и клакеров, в правых кругах различных типов приветствуются немецкие консерваторы в 1980-х, которые хотели “нормализовать” немецкое прошлое, и сегодняшние восточноевропейские националисты, которые преуменьшают нацистские преступления и преувеличивают преступления коммунистов
333
Great Men and Large Numbers: Undertheorizing a History of Mass Killing // Contemporary European History, 21, 2 (2012), p. 133–143
Кюн, конечно, прав: книга Снайдера подыгрывает правым «националистам» Восточной Европы. Но точку зрения Снайдера о предполагаемых советских (часто «сталинских» или «сталинистских») «преступлениях» Кюн принимает без сомнений:
«Снайдер не первый, кто думает, что общего было у Гитлера и Сталина и как их убийственная политика соотносилась одна с другой.
Пакт Гитлера — Сталина как фактический трамплин сотрудничества двух диктаторов в разрушении Польши.
Связи между гитлеровской и сталинской политикой массовых убийств.
Сталинский и нацистский террор.
Жертвы Сталина тоже должны быть включены в эти истории, как он отмечает, т. е. жертвы украинского “голодомора” (смертей из-за голода), “большого террора” 1937–1938 годов и не в меньшей степени сталинских “этнических чисток” и антисемитских репрессий накануне и после 1945 года.
Свидетельство массовых преступлений нацистских и советских режимов, которые позорно “превратили людей в цифры”.»
Ни одно из обвинений «Сталина» и советского руководства не исследовано детально ни в малейшей степени. Кюн просто принимает их как обоснованные, хотя, где и кем именно, он умалчивает.
Как теперь понимает читатель, лживы все подобные заявления. Сталин не проводил ни «убийственную политику», ни «политику массовых убийств»; не было ни «сталинского террора», ни «сотрудничества в разрушении Польши», ни «голодомора»; да, был голод, страшный голод, во время которого советское правительство, по всем имеющимся данным, делало все возможное, чтобы спасти жизни людей. Был «большой террор», или «ежовщина», но он исходил не от Сталина или Советского государства. Сталин не проводил ни «этнических чисток», ни «антисемитских репрессий». Советский режим не совершал «массовых преступлений».
В журнале «Критика», специализирующемся на российской и советской истории, Михаэль Вилдт [334] справедливо критикует «Кровавые земли» по многим пунктам. Но Вилдт плохо знаком с научными работами по истории Советского Союза и потому заимствует ряд утверждений прямо из книги Снайдера, на задавая вопросов, тем более не пытаясь их проверить:
«Два самых убийственных режима первой половины ХХ века.
И в то время как нацистский режим уничтожил около 10 000 человек в концентрационных лагерях и тюрьмах, перед началом Второй мировой войны, в 1939 году, сталинское руководство допустило смерть миллионов от голода и расстреляло около 1 млн человек.
334
Wildt. Explorations in Russian and Eurasian History // Kritika. 14, 1 (Winter 2013), 197–206.
Преступления Сталина.
Первыми событиями, о которых рассказывает Снайдер, — случаи голодных смертей в начале 1930-х годов миллионов людей не только на Украине, но также в Казахстане и других частях Советского Союза. Эти смертельные случаи происходили из-за деспотичной и безрассудной коллективизации сельского хозяйства, организованной сталинским руководством в Москве.
После катастрофического неурожая 1931 года, который отчасти стал результатом коллективизации, сталинское руководство экспортировало зерно, чтобы купить промышленные товары за границей. Оно сознательно допускало массовые случаи смерти в результате такой политики. В декабре того же года Сталин постановил, что колхозы, которые не смогли достичь показателей по поставкам зерна, обязаны допоставить свое зерно властям. Таким образом, в 1932–1933 годах смерть от голода оказалась неизбежной для миллионов людей.
Сталин был уверен, что недостижение крестьянами показателей по поставке зерна служило доказательством сотрудничества с иностранными врагами и их сопротивления, и то, и другое необходимо было безжалостно подавлять.
Между 1934 и 1939 годом, когда в Европе создавались народные фронты против фашизма, советские репрессивные органы казнили около 750 000 человек как предполагаемых врагов народа и выслали еще большее число в ГУЛАГ. Местная тайная полиция арестовывала и убивала по разнарядкам сверху.
Сталинский режим также совершал убийства в соответствии с этническими критериями, например в ходе т. н. “польской операции”. “Предположение, что советские граждане польской национальности были врагами Советской власти.”
Договор о ненападении от 23 августа 1939 года, который означал не что иное, как очередной советско-германский раздел Польши.
Польская элита была расстреляна или депортирована. Планомерное убийство около 15 000 польских офицеров, которые бежали от немецких войск на Восток, буквально обезглавило польскую армию.
Снайдер прав, подчеркивая общность насильственных действий этих двух режимов в Польше. И Германия, и Советский Союз желали “смены руководства в польском обществе” и безжалостной эксплуатации оставшегося гражданского населения посредством принудительного труда. Обе стороны вели этническую войну против поляков.
Миллионы людей, погибших от голода в Советском Союзе в начале 1930-х годов, стали следствием — несомненно, предсказуемым следствием, которое сталинский режим сознательно допустил, — жестокой политики индустриализации, проведенной за счет сельского населения».
Каждое из представленных выше утверждений опровергнуто в настоящей книге. Несостоятельность многих из них, таких как заявление Снайдера о голоде 1932–1933 годов, некритически воспроизведена Вилдтом — доказана видными западными учеными. «Официальная версия» «Катынского дела» вот уже 15 лет остается объектом острой критики со стороны некоторых российских ученых. Российские историки откровенно антикоммунистического и антисталинского толка показали, что СССР «не совершал убийств в соответствии с этническими критериями» в ходе т. н. «польской операции». Вилдт, похоже, на такие вещи не обращает внимания.