«КРАСНАЯ КАПЕЛЛА». Советская разведка против абвера и гестапо
Шрифт:
В списке награжденных имя Ресслера не упоминалось.
ПОСЛЕДНИЙ ИЗ «КРАСНОЙ КАПЕЛЛЫ»
В конце войны Александр Абрамсон почувствовал повышенный интерес к своей личности. Вокруг него засуетились незнакомые люди, намекавшие на возможность хорошо подзаработать, если он откроет им свои секреты. Какие? Ну, это мсье Абрамсону лучше знать, покупатели дадут за них хорошую цену. Александр недоуменно пожимал плечами, уходил от разговора. За ним по пятам следовали секретные агенты, прикрывавшие лица широкополыми шляпами и делавшие вид, что читают газеты, поверх которых продолжали настороженно ловить каждое его движение. Постепенно Абрамсон начал догадываться, почему он пользуется таким вниманием сыщиков, и обдумывать, как
В связи с этим следует напомнить, что шифровальщик резидентуры Главного разведывательного управления Генштаба Красной Армии в Оттаве в сентябре 1945 года, прихватив с собой шифры и секретные документы, изменил Родине и бежал к американцам. Его рассказ сотрудникам ЦРУ о том, что советская разведка занимается добычей американских атомных секретов, произвел эффект разорвавшейся бомбы.
В средствах массовой информации замелькали имена некоторых ученых, высокопоставленных чиновников, иностранных представителей, а также некоей Гарпины Рабинович, еврейки из Женевы, бывшей сотрудницы Международного бюро труда (МОТ) при Лиге Наций, гражданки Канады, куда она въехала во время войны. Рабинович была связной агентурной сети, возглавляемой в Канаде полковником Заботиным. Попутно всплыло имя ее кузена — Александра Абрамсона, с довоенного периода проживавшего в Швейцарии. Она состояла с ним в родственной переписке. Следователи, придав этому обстоятельству особое значение, утверждали, что корреспонденция двоюродных брата и сестры носила конспиративный характер и велась в рамках «советской разведки, охватившей весь мир».
Абрамсон неожиданно для себя превратился в одну из значительных фигур на шахматной доске международного шпионажа. Контрразведки ряда стран, изучая трофейные документы гестапо и пользуясь консультациями эсэсовцев, находящихся в заключении или оставшихся на свободе, стали рассматривать его как главного лазутчика русских служб, действовавших в Европе. В своих отчетах западные контрразведчики писали, что Абрамсон является «шефом» частично уцелевшей «Красной капеллы».
Западные секретные ведомства преднамеренно запутывали суть дела, стараясь извратить факты. А. Абрамсон с 1940 года состоял в группе разведчицы Рашель Дюбендорфер, знаменитой Сиси, одной из ближайших сотрудниц резидента Разведупра Генштаба Красной Армии в Швейцарии. Она не имела отношения к «Красной капелле» в том смысле, как это пытались представить средства массовой информации на Западе.
Кем же в действительности являлся Александр Абрамсон?
Александр Абрамсон, выходец из Прибалтики, еврей, с 1920-го по 1940 год служил в Международном бюро труда в Женеве. После того как Литва в 1940 году вошла в состав СССР, его, как представителя страны, сошедшей с исторической арены, пытались уволить в отставку. Но Абрамсон, проявив упрямство, уклонился от навязываемой ему руководством МОТ отставки и сохранил свою должность референта библиотеки этой солидной организации.
В августе 1940 года он направил заявление в представительство СССР в Берлине с настойчивой просьбой принять его в советское гражданство, а в октябре того же года, не имея ответа, посетил консульство Советского Союза в Виши с целью выяснения возможности зарегистрироваться как гражданин Союза Советских Социалистических Республик. Абрамсону было невдомек, что все это время в недрах секретных ведомств шла интенсивная переписка, вызванная его обращением. Резидент легальной резидентуры в Берлине Захар, которому лишь в сентябре показали заявление бывшего подданного Литвы, попросил оставить его у себя. Он немедленно направил оперативное письмо начальнику разведки Виктору (П.М. Фитину) с предложением завербовать Абрамсона, занимавшего немаловажную должность в МОТ. Плацдарм в Швейцарии сам по себе представлял ценность для советской разведки. Захар просил разрешить ему провести вербовку или поручить это кому-либо из разведчиков.
Фитин внимательно прочитал сообщение и согласился с тем, что объект для
Не без сожаления Фитин отправил указание Захару, чтобы он прекратил разработку Абрамсона, в котором особо заинтересованы «военные соседи».
Сиси, приглядываясь к сослуживцам в Международном бюро труда, обратила внимание на молодого человека, неизменно любезного, хорошо разбиравшегося в сложных международных вопросах, с явной симпатией относившегося к СССР. Узнав о том, что Абрамсон добивается приема в советское гражданство, Сиси решила откровенно поговорить с ним.
— Быть гражданином Советского Союза, Александр, — это большая честь. Ее следует заслужить.
— Я уже подал ходатайство в советское посольство.
— Ты правильно поступил. Но если тебя спросят, что ты конкретно сделал для Отечества, тебе нечего будет сказать.
— Но что я могу и что должен предпринять, чтобы заслужить это право?!
Рашель объяснила, что для этого ему следует помогать Советской России укреплять ее оборонную мощь и проникать в секретные планы фашистов, готовящих агрессию против Советского Союза. Абрамсон не долго раздумывал и ответил согласием. Так в группе Сиси, подчинявшейся резиденту Доре в Женеве, появился агент под псевдонимом Мариус. По поручению Сиси он выполнял различные задания. Как сотрудник пресс-отдела МОТ, он был хорошо подготовлен, чтобы беседовать об острых событиях с журналистами, дипломатами и другими представителями, наводнявшими Швейцарию. Полученную информацию он передавал Дюбендорфер, которая вместе с Радо отбирала наиболее важные и ценные данные для Москвы. В ряде случаев Мариус собирал сведения о лицах, интересовавших разведку, и даже помогал Сиси в заведении необходимых знакомств.
Мариусу как курьеру приходилось разъезжать по Швейцарии, а порой и выезжать за ее пределы. Абрамсону было доверено поддержание связи в Париже с членами антифашистского Сопротивления. Он не раз посещал оккупированную немцами столицу Франции и встречался с нужными людьми под носом у контрразведчиков и полиции. Агент толково справлялся с обязанностями, и Сиси была довольна своим помощником.
Несгораемый шкаф Мариуса в МОТ был хранителем не только его служебных бумаг. Учитывая, что здание МОТ пользовалось дипломатической неприкосновенностью, сейф превратили в тайник, в котором Дюбендорфер держала некоторые оперативные материалы, а также детали радиопередатчика. Они благополучно сохранились в сейфе, несмотря на все перипетии военных лет.
В некоторых случаях Мариус даже оказывался в роли личного кассира Сиси. Разведчица порой оказывалась без единого франка, когда надо было выдать вознаграждение Люци или произвести небольшие личные покупки. Из своих сбережений Абрамсон выдавал ей суммы, временно решавшие денежные проблемы. Денежные переводы Центра на оперативные нужды резидентуры в Швейцарии шли кружным путем и нередко задерживались в пути: из Москвы в Латинскую Америку, затем в Париж и только после этого нелегальным путем поступали в Швейцарию. Сиси возвращала долги, как правило, с опозданием, и Мариусу приходилось нелегко. Это противоречило правилам нелегальной разведки, но, чтобы выжить и бороться с врагом, приходилось выкручиваться и «нетрадиционными» способами.
После разгрома резидентуры Доры Сиси с несколькими разведчиками оказалась в тюрьме, а затем была осуждена за шпионаж. Выйдя из заключения, Рашель Дюбендорфер встретилась с Мариусом. Поинтересовавшись у него положением дел, она рассказала о пребывании в тюрьме и, в частности, о линии избранной ею защиты.
— У следователей не было улик о моей деятельности против Швейцарии. Поэтому я старалась внушить, что, напротив, способствовала укреплению безопасности страны, а также приносила пользу Великобритании в борьбе против фашизма. Известно то влияние, которым пользовались англичане в Швейцарии. Любой ценой мне надо было скрыть принадлежность к советской разведке.