Красная книга магических животных

Глава первая

Снегом в этом году замело весь город. Пожалуй, я и не помнила таких сугробов, разве что лет десять назад, но тогда я была слишком занята учебой, чтобы видеть, что творится вокруг.

А сейчас электробус плавно тронулся с остановки, я проводила его невидящим взглядом и подумала — маски, это все-таки благо.

По крайней мере, теперь для меня. И хотела бы задрать голову и крикнуть в небо «за что мне все это?!»,

но глупо же! Да, обстоятельства, но легче от этого не становилось.

— Ну, что вы хотите, — развел руками мой лечащий врач. — Конечно, шрамы останутся. Ожоги были глубокими.

Почему-то врачи мне казались людьми, абсолютно лишенными всякой эмпатии. Можно же было хоть каплю надежды из себя выдавить?

— Я понимаю, здесь ожоговый центр, — пробормотала я. — Но… я не знаю, может, есть… пластическая хирургия? Может, там смогут помочь?

— Милая Виктория, — на лице доктора появилась понимающая улыбка. — Пластическую операцию по устранению шрамов за счет обязательного страхования вам сделали бы только в том случае, если бы они существенно ухудшили ваше качество жизни. Например, вам было бы трудно есть, или глотать, или были бы проблемы со зрением… Но ведь у вас ничего этого нет.

«А это?» — хотелось заорать мне и показать на два еще не полностью заживших шрама — на подбородке и на щеке. Это что, не ухудшает мою жизнь?! Меня бросил парень, меня донимают тупыми письмами всякие блогеры, которым нужен свежий герой для привлечения фолловеров, и на работу я уже не вернусь!

Но, конечно, я ничего не сказала, только губу закусила.

— Впрочем, — продолжал доктор, — к вам каждый день ломится такая толпа посетителей…

— Знаю, — буркнула я и отвернулась. 

— Был даже какой-то человек с телевидения. Виктория, вы же герой. Рискуя жизнью, вытащили из огня всех животных приюта. 

— Ну и? — набычилась я. Наверное, это выглядело устрашающе с учетом моих шрамов, но доктора вряд ли могло напугать. Он видел и не такое… 

— И телевидение, и блоггеры могут вам заплатить. Тут, конечно, я вам не советчик. Надо проконсультироваться. Найдите знающих людей, эта публика — я имею в виду всяких товарищей из интернета — сейчас отлично себя чувствует в финансовом плане. Заплатить за интервью — раз, и потом — организовать сбор средств. И вам сделают операцию в любой клинике. Поверьте, эта схема работает.

Я думала об этом уже не раз. И… нет, каждый раз отметала. Было противно. 

Меня со всех сторон обнюхает камера, а в зале рассадят оплаченную публику, которая будет периодически хлопать и в нужном месте пускать слезу. Потом резвый ведущий будет патетически вскрикивать и давать команду ассистенту «пинай народ, пусть эмоционируют»… Это еще ничего страшного... 

Но помимо них явится с десяток экспертов — нормальных, не доморощенных, и они по косточкам разберут безопасность в нашем приюте. Расходование средств. Халатность персонала. И много чего еще. А нам предъявить будет нечего — мы не спасали бумажки, которых и так-то было немного, мы вытаскивали животных. Как могли. Кто мог. 

Но у Анны Валентиновны астма, а Николай держал собак, чтобы не кинулись в разные стороны. И добрые люди предоставили машину, чтобы впихнуть туда кошек… И вообще, добра много было сделано. Но иногда этого количества все-таки мало.

А

я как заведенная бегала туда-сюда до конца, когда все уже опустили руки. 

А пожарные — нет, не опоздали, но попробуй пролезь по таким сугробам…

Вот и случилось то, что случилось. И шрамы.

Нет, нет! Не думать! Главное, жива, а там как пойдет. Где жить есть, работа… найду что-нибудь. Сейчас везде удаленка. Но хуже этого — стылый дом, не в прямом, в переносном смысле, потому что Степка ушел. Так, занес мне апельсины — вот что за идиотизм, он бы еще конфеты принес, как будто я просто так апельсины не ем, а в больнице объедками кормят! — ну и вместе с ними ключи. 

Еще и отворачивался, в лицо не смотрел. И от этого стало так горько...

Я могу заниматься пиаром, думала я. Чему-то меня научили в моем универе. Пусть без опыта работы по профилю, а тем более в отрасли, хоть какой-нибудь, меня ждал только сетевой магазин косметики. Никто не будет смотреть на мое лицо, правда? 

— Ой, дура, глаза бы мои тебя не видели. Жизнь свою испохабила! Тьфу! — сказала мать и больше в больницу не приходила.

Я и не ожидала от нее ничего. Хотя разрешила ее впустить, когда медсестра спросила, хочу ли я в принципе видеть эту занудную тетку, записанную родственницей в свидетельстве о рождении. Надежда была… Какая-то дикая надежда… Но нет. Я по-прежнему ничего из себя не представляла. Как была я дурой, так и осталась.

Почему-то моя мать считала, что я обязана ей обеспечить жизнь не хуже, чем у матери Илона Маска. Но что бы я ни делала, слышала только «да чего от тебя еще ждать». 

Ребенок, верящий в чудо внутри меня, постепенно угас. Я была не нужна матери, а мать закономерно оказалась не нужна мне. Что же, здесь мы были полностью квиты.

А Степка… Степке я тем более была не нужна такая, некрасивая. Ему так нравились мои волосы, которые пришлось остричь. И губы — теперь сухие и шелушащиеся. А шрамы? Да, такое не передастся детям. Но как с такой теперь на люди показаться, да? Ха-ха!

Девочки из приюта… У меня мелькала подлая мысль, что я и в самом деле знала не все, но я гнала ее. Не хотела об этом думать. Все равно здание принадлежало муниципалитету и полиция вместе с пожарными расследовала причину пожара. Правда, меня особо не трогали, потому что в в ожоговое неохотно пускали, и еще потому, что я не имела отношения ни к чему, кроме прогулок, социализации, размещения, кормежки… самой нелюбимой работы.

За которую не получала, конечно же, ни гроша. Степка еще говорил, что я зря трачу время на волонтерство. Что достаточно денег кинуть на счет, а не заниматься ерундой.

Но как вышло — так вышло...

Я стояла на углу своего дома и ловила на закрытое маской лицо крупный снег. Где-то было открыто окно и жалобно плакал ребенок. Я слышала это безнадежное «уа-а». Эх, милый, я очень надеюсь, что у тебя мать не такая, как у меня…

Нет! Я встрепенулась. «Уа-а» доносилось не из окна, и меня прошибло холодным потом.

Я слышала о таком, разумеется. И читала. Но чтобы вот так, взять и найти ребенка на улице, в сугробе, зимой? Как назло, никого не было рядом, ни одного прохожего, что мне делать, звонить в полицию? Я крутила головой, пытаясь определить, откуда идет звук, когда вдруг поняла, что это никакой не ребенок.