Красная кокарда
Шрифт:
— Но там я был с вами, — быстро возразил я, сам не знаю для чего.
— Да, это правда, — улыбнулась она. Ее лицо опять вспыхнуло, а в глазах засветилась нескрываемая нежность. В одну секунду она была уже в моих объятиях.
Но это и длилось всего одну секунду: почти в гневе вырвалась она из моих рук.
— Идите, идите, — закричала она. — Если вы любите меня, идите!
— Дайте мне слово, что вы махнете мне платком в окно, если вам понадобится моя помощь.
— В окно?
— Я могу его видеть из комнаты отца Бенедикта.
Лицо ее озарилось радостью.
— Хорошо, — промолвила она. — Слава Богу, что вы так близко от меня. Я обещаю поступить именно так. Со мной здесь Франциска. Она предана мне. Пока она со мной…
Вдруг она остановилась и побледнела, как полотно. Мы молча посмотрели друг на друга: я, очевидно, задержался здесь слишком долго, ибо в коридоре слышен был шум шагов, гул голосов и хлопанье отворявшихся дверей. Мне показалось, что мы все перестали дышать. Первой в себя пришла служанка. Подбежав к двери она бесшумно. заперла ее.
— Напрасно! — хриплым шепотом заметила Дениза, которая, чтобы не упасть, оперлась о стол. — Они приведут сюда мою мать и убьют вас.
— Нет ли здесь другой двери? — спросил я, быстро оглядывая комнату и впервые чувствуя в полном объеме опасность, которой я подвергался.
Дениза отрицательно покачала головой.
— А это что? — спросил я, указывая в дальний конец комнаты, где а алькове стояла кровать.
— Это стенной шкаф, — отвечала Франциска. — Впрочем… Может быть, они не станут искать. Скорее в шкаф, и я запру вас!
В подобном положении мужчина действует инстинктивно. Я слышал, как повернулась дверная ручка, и кто-то решительно постучался. Но я еще колебался. Через секунду стук повторился, и знакомый мне голос нетерпеливо закричал:
— Открой сейчас же, Франциска!
Я бросился к шкафу.
Франциска под впечатлением приказания, с одной стороны, и страха — с другой, стояла в нерешительности между мною и дверью. В конце концов она направилась к двери, так что я сам должен был притворить за собой шкаф.
Внезапно мне пришло в голову, что, прячась здесь, я навлекаю позор на бедную Денизу. Если б меня нашли здесь, среди платьев и тряпок ее горничной, я повредил бы Денизе гораздо больше, чем если бы я остался посередине комнаты и встретился лицом к лицу с моими врагами.
От этой мысли кровь бросилась мне в голову. Я распахнул створки и вышел из шкафа, и как раз вовремя.
Входная дверь открылась настежь, и в комнату вбежал маркиз де Сент-Алэ. За ним виднелось еще человека четыре-пять.
Первым, кого он увидел перед собою, был я.
Сент-Алэ горящими от злобы глазами уставился прямо на меня.
Х. NOBLESSE OBLIGE 31
Первым заговорил, однако, не он. Один из сопровождавших его людей выступил вперед и закричал:
— Это он самый и есть! Вот у него и ствол в руках!
— Схватить его! — коротко распорядился Сент-Алэ. — И убрать отсюда. Кто бы вы ни были, — свирепо обратился он ко мне, — но раз вы взялись шпионить, вы должны знать, что вас ожидает. Взять его!
31
Nobless oblige — франц. — положение обязывает.
Двое из его спутников бросились ко мне и схватили меня за руки. Пораженный появлением маркиза и сказанными им словами, я не оказал никакого сопротивления.
Однако в подобных случаях мозг работает очень быстро, и я моментально овладел собой.
— Что за вздор, господин маркиз! — сказал я. — Вам прекрасно известно, что я не шпион. Вы, без сомнения, знаете и то, зачем я здесь. Что касается этого…
— Я ничего не знаю, и мне ничего не известно, — сухо отвечал он.
— Но…
— Я ничего не знаю, и мне ничего не известно, — насмешливо повторил он. — Мне ясно только то, что мы нашли вас здесь в одежде монаха, которым вы никогда не были. Для вас было бы безопаснее попробовать пересечь вплавь Рону, чем входить вечером в этот дом. А теперь уведите его. Мы разберем это дело внизу.
Это было уж слишком. Я вырвался из рук державших меня людей и отскочил назад.
— Вы лжете! — воскликнул я. — Вы знаете, кто я, и знаете, зачем я здесь.
— Я не знаю вас, — упрямо твердил Сент-Алэ. — Не знаю и того, зачем вы здесь. Правда, когда-то я знал одного человека, похожего на вас. Но то был дворянин и предпочел бы скорее умереть, чем спасать себя ложью. Уведите его отсюда. Он до смерти перепугал мою сестру. Вероятно, дверь была открыта, вот он и проскочил сюда, воображая, что теперь спасен.
Я понял, что это значит. В своей злобе он, очевидно, готов был принести меня в жертву, лишь бы не повредить репутации своей сестры. Я видел теперь даже большее. Я понимал, что он с жестокой радостью наслаждался двусмысленным положением, в которое он меня поставил.
В моих ушах еще раздавался шум уличной битвы. Я знал теперь, что от людей, которые в этой борьбе поставили на карту все, нельзя ждать ни добросовестности, ни пощады. Я знал, что эти люди почти обезумели от лишений и унижений, которые им пришлось испытать. И я стоял, теряясь в догадках, как мне поступить. Надо было рискнуть, попробовать освободиться, но я все еще колебался. Я даже позволил отвести себя почти до двери, как вдруг задача нашла свое решение.
Дениза, стоявшая все это время в полуобморочном состоянии у стены, вдруг бросилась вперед, схватила брата за руки и громко закричала:
— Вы не сделаете этого! Сжальтесь! Сжальтесь!
— Мадемуазель, — отрезал Сент-Алэ, в глазах которого засветился опять злой огонек. — Вы слишком испуганы и не владеете собой. Эта сцена слишком потрясла вас. Помогите вашей госпоже, — строго обратился он к служанке. — Этот человек шпион и не заслуживает жалости.
— Он не шпион, — кричала Дениза, не выпуская его рук. — Он не шпион, и вы знаете это!