Красная линия (фанфик Сумерки)
Шрифт:
«Я запаниковал. Я заботился о ней. Тоже любил её. Но я не мог жениться на ней или позволить кому-то узнать, что я встречаюсь со школьницей. Я надеялся, что Эсме скоро станет лучше, и мы сможем наладить наш брак, когда она вылечится. И что, если эта девушка расскажет про меня или что-то такое? Что, если она забеременеет? Я не хотел потерять всё. Я ушел ночью, когда она заснула. Я снова стал работать в ночные смены и никогда не пытался снова увидеться с ней. Я думал, что забыл её… в то время… Прошло много времени.
«Я постоянно думал о ней, но никогда не думал, что увижу её снова», – Карлайл поднял глаза на Эдварда, «Но увидел. Когда ты привел её к нам домой».
Взгляд
«Не думаю, что она знала, что мой сын, пока не увидела меня, когда вы вошли», – теперь Карлайл смотрел вниз, «Мне казалось, она удивилась, но то, как среагировал я, заметили все. Я не мог скрыть свой шок и панику так же хорошо, как она.
«Я не мог смотреть на неё, Эдвард», – признался Карлайл, «В ту ночь, глядя на неё и слыша её голос, я понял, что всё еще люблю её. И твоя мать была здесь… и казалось, ты очень сильно влюблен в неё. Я должен был уйти. И я ревновал к тебе, Эдвард. Ревность и злость затмили мой рассудок. Так что я пригрозил тебе тем, что лишу тебя денег, если ты продолжишь встречаться с ней. Но я не знал тебя. Я был ублюдком. Я удержал твою мать этими угрозами. Я думал, с тобой это тоже сработает.
«Но Кэтрин и Джозеф хорошо воспитали тебя. Ты не послушал меня и выбрал Таню. Не успев понять, что делаю, я уже звонил в твой колледж и отменял всё, что я тебе дал. Я был полон ненависти и хотел причинить тебе боль. Я думал, что относился к тебе как к сыну и дал тебе всё самое лучшее… несмотря на то, что ты не был моим. Несмотря на то, что ты был сыном мужчины, который переспал с Эсме. Это не логично, и я знаю это… Но я поступил так, за то что у тебя была Таня. Я всё еще хотел её. И я не хотел видеть её с тобой, или даже знать, что она с тобой».
«Эсме ругалась со мной, кричала на меня, спрашивала, за что я так поступаю с тобой. Она сказала, что не позволит мне. Она сказала, что мы должны дать тебе шанс жить хорошей жизнью. Тогда я был пьян и снова обвинил её в том, что она любила твоего настоящего отца, сказал, что она никогда не любила меня… после всего, что я сделал для вас обоих. Я сказал ей, что она выдумала всю эту историю с изнасилованием и просто изменила мне. Я назвал тебя ублюдком, и твоя мать накинулась на меня. Я развернулся и ударил её. Я сказал, что она также не любит тебя. Сказал, что ты ушел, что ты не вернешься, и она должна быть рада, что я вышвырнул тебя. Ей всё равно было слишком больно видеть тебя. Я сказал ей, чтобы она оставила тебя в покое. Что мы оба должны оставить тебя. Позволить тебе жить своей жизнью, без нас. Мы никогда не были твоими родителями. Эсме никогда больше не упоминала тебя или эту ночь. Она вернулась в Калифорнию, и я видел её время от времени. Мы просто проходили мимо друг друга в доме и почти не разговаривали. Мы пытались забыть тебя… и друг друга, надеясь, что это облегчит боль.
«Я пытался узнавать о тебе, чтобы знать, что вы с Таней в порядке. Я потерял тебя на какое-то время, после того как ты ушел, но потом я услышал, что вы поженились. Я снова разъярился. Я всё еще не забыл её, надеялся, что может вы расстанетесь, или что она позвонит или напишет мне, попытается объясниться. Но она молчала. Пока вы не поженились».
Глаза Эдварда вспыхнули от злости.
«Она написала тебе?» – прорычал он.
Карлайл кивнул, «Она сказала, что любит ТЕБЯ. Что хочет ТЕБЯ, а не меня. Она послала меня за то, что я выкинул тебя из колледжа и из-за меня ты прошел сквозь ад. Она сказала, что ненавидит меня и не хочет видеть меня рядом с любым из вас. Она сказала, что носит твоего ребенка и счастлива по этому поводу. Сказала,
«Мысли о том, что ты женился на ней, и что у вас будет ребенок, убивали меня», – признался Карлайл, «Я всё думал, как я могу вернуть её, но потом мне становилось плохо от того, что я допускаю такие мысли. Не знаю, почему я не мог просто забыть её. Время не стерло моих чувств к ней. Как будто она чем-то держала меня, и её хватка не слабела. Я начал принимать наркотики. Я брал их из больницы, никто не знал об этом. Я больше не беспокоился о медицине… Я почти ничего не слышал о твоей матери. Я даже начал задаваться вопросом, зачем я живу. Я хотел умереть.
«Когда ребенок родился, я узнал об этом, узнал, что вы назвали её Кэйтлин. Я заметил, что это очень похоже на Кэтрин. Я провел годы сражаясь с зависимостью от наркотиков. Я почти не занимался медициной в эти годы. Мне уже было плевать, кто что думает. И потом я узнал, что Таня умерла. Я узнал, что случилось с Кэйтлин. Тогда я всё еще был на наркотиках. Мне стало невыносимо от мысли, что Таня погибла с ненавистью ко мне, с любовью к тебе. И что я больше никогда не смогу увидеть её. Я был полон ярости. Я обвинял тебя. Я ревновал к тебе.
«Позже, когда ты пришел к нам с Кэйтлин, я был под воздействием наркотиков. Эсме была дома, также очень пьяная. Я рассказал ей, что с тобой случилось, и это убило весь прогресс, который она сделала. Она быстро покатилась по наклонной, когда вина и страх снова вернулись к ней. Мы оба были в ужасном состоянии. Когда ты пришел и умолял помочь твоей дочери, я был не в себе. Я всё еще был зол и ненавидел тебя. Я всё еще хотел Таню. Я не позволил Эсме помочь тебе, я запретил ей делать что-либо для тебя, или твоего ребенка. Я сказал ей, чтобы она избавилась от тебя, иначе я выгоню и её. Эсме была наркоманкой. В то время алкоголь и наркотики значили для неё больше, чем любой человек. Она выбрала их вместо тебя и твоей дочери. Она сказала, что мы не можем помочь тебе и захлопунла дверь перед твоим носом».
Эсме тихо плакала, не отрицая того, что сказал Карлайл, теперь она не смотрела Эдварду в лицо.
Повисла тяжелая тишина, и я начала сомневаться, что Эдвард вынесет всё это. Но его лицо всё еще не показывало никаких эмоций, когда он смотрел на них.
Я чуть не сказала что-нибудь, но промолчала.
Эдвард подскочил на ноги и повернулся к нам спиной, опершись руками на кухонную стойку, он глубоко дышал, стараясь переварить всё, что они сказали. Я начала бояться, что он плачет, но не вмешивалась. Если я понадоблюсь ему, я буду рядом. Я должна дать ему справиться с этим самому.
Наконец он заговорил очень низким, почти неслышным, голосом.
«Вы НИКОГДА не любили меня», – сказал он не со злостью, а чуть ли не с грустью… словно у него был ответ на вопрос, который постоянно был в его голове, он сказал это почти… для себя.
Его родители ничего не сказали. Молча смотрели друг на друга.
«Нет», – подтвердила Эсме, «Не любили. И мне на самом деле жаль. Мы всё делали неправильно. И хотя даже мы причинили тебе боль, я рада, что мы не являемся большой частью твоей жизни, Эдвард. Тебе вырастили с любовью. Ты хороший человек. Тебе лучше без нас. Мы не хотели рассказывать тебе эти ужасные вещи. Еще одна причина, почему мы никогда не привязывались к тебе. Но мы хотели объясниться, как бы тяжело это ни было. Мы должны тебе хотя бы это. Радуйся, что мы не любили тебя. Мы бы испортили и тебя тоже».