Красная линия (фанфик Сумерки)
Шрифт:
«Как дела, шлюшка?» – спросила она, изображая беспокойство. note 134
Шлюшка? Иди нахуй!
«Хорошо», – солгал я, глядя на ноги. Она подошла к правой стороне клетки.
«Поешь, сладенький», – она протянула мне булочку, и я взял её, не поднимая глаз. Я не мог. Если я посмотрю на неё, я вырву ей горло и буду заперт тут чёрт знает сколько.
«Спасибо, Виктория», – я сделал усилие, чтобы заставить свой голос звучать благодарным, и она дала мне бутылку. Я жевал, стараясь откусывать маленькие кусочки, после
Note 134
вообще, тут слово doodlebug… насколько я понял, doodle – член, bug – проститутка
На булочке не было масла. Боже, я ненавижу тебя, Виктория. Надеюсь, я увижу, как ты ешь хлеб с водой в своей оранжевой тюремной форме.
«Что-нибудь болит?» – теперь ей было жаль меня? Боже, мне так сильно хотелось послать её нахуй.
«Нет», – соврал я.
«Кому ты принадлежишь, Эдвард?» – она скрестила руки на груди и приподняла бровь.
«Тебе, Виктория», – я смотрел на хлеб, не особо окрашивая голос эмоциями.
«Скажи, что любишь меня», – улыбнулась она.
«Я люблю тебя, Виктория», – я наполовину поднял свои глаза к её… и потом быстро опустил их.
Она подошла ко мне ближе и сказала, «Посмотри на меня, Эдвард».
Я поднял глаза, и она смотрел на меня с такой симпатией.
«Я знаю тебе больно… и плохо… и ты в шоке», – сказала она, «И я не виню тебя. Я не хочу наказывать тебя таким образом когда-либо еще. Но ты заслужил это. Я не такая глупая, как ты думаешь, Эдвард. Ешь свой ужин… Я вернусь позже. Мне нужно пойти наверх, клуб скоро откроется. Поспи немного, когда поешь».
Я выпил всю воду после того, как доел булочку, и сразу же отругал себя за это. Мне захочется в туалет, и, я уверен, это тоже будет использовано против меня, как наказание. Что если в этой воде что-то было? Что-то, что усыпит меня, и когда я проснусь, я окажусь в подвале у Рэйвен? О, Боже, нет. Не спать! Не засыпать! А что если вода обычная, и я мучаю себя без причины?
Интересно, Эммет наверху? Надеюсь, Белла не звонила ему после того, как мой жучок сломался. Он не сможет попасть сюда, у него нет ключей. Надеюсь, он не будет пытаться приблизиться к темнице. У него будут неприятности.
Я начал выдумывать разные способы убийства Виктории, и не успев осознать этого, я уже свернулся на полу, жалея, что у меня нет одеяла, улыбаясь про себя, когда я облил связанную Викторию керосином, слушая, как она умоляет меня сохранить ей жизнь, а я ждал, играя со своей зажигалкой, заставляя её подумать об этом до того, как я зажгу огонь.
Я даже засыпал несколько раз, но свет был слишком ярким. Жаль не включен красный свет, или лучше бы была полная темнота, которая позволила бы мне насладиться черной пустотой. В этом мире быть слепым – благословение.
Казалось, прошла вечность, когда я услышал, как замки открываются. Я поднялся и сел, потирая глаза, вздрагивая от боли в затекших мышцах. Они привыкли к мягкой постели по ночам, к теплу, а не к позе зародыша, в которой я спал. Белла Свон избаловала меня.
Белла
«Просыпайся, просыпайся, соня», – прозвучал голос Виктории поблизости, я слегка поднял взгляд. Она открыла клетку, отошла в другой конец помещения и приказала, «Выходи, стань на колени в центре».
Время выступить для моего владельца.
Я выполз из клетки и прошел на четвереньках до центра комнаты, поднялся на колени и сложил руки за спиной. Глаза вниз.
Я хотел подскочить и схватить её сзади, сжать рукой её горло, потребовать образец своей крови и потом запереть её в клетке. Но она бы умерла сначала. Она умная, но еще и тронутая. Она бы не слушала меня и не посмотрела бы на своё затруднительное положение. Она бы наслаждалась сражением. Она бы выиграла, и Белла заплатила бы. Кэти бы заплатила. Просто подожди, сказал я себе. Всему своё время. Будь терпелив.
«Тебе понравился Сэр Кэвин, Эдвард?» – спросила она и подошла ближе.
«Да, Виктория», – ответил я, стараясь, чтобы моей голос не был таким мертвым, я хотел, чтобы она просто позволила мне попытаться забыть это, чтобы она перестала играть со мной на эту тему.
«Он был очень доволен тобой», – она гладила меня по волосам, а я делал вид, что мне это нравится. Я закрыл глаза, немного наклонил голову к её руке и тихо промычал.
«Он предложил мне продать тебя ему», – усмехнулась она, «Что об этом думаешь, малыш?»
«Пожалуйста… нет…» – выдохнул я, «Я хочу быть твоим. Я не хочу принадлежать кому-то еще. Я люблю тебя, Виктория… моя Госпожа…»
Пожалуйста, пусть она поверит в это, не знаю, насколько удачно я произнес это, но я почувствовал её пальцы на своей щеке и осмелился покрыть её руку поцелуями.
Она держала руку передо мной, и я начал прикасаться языком к её тонким пальцам, целуя теплые, влажные фаланги.
«Что на счет твоей подружки?», – ревниво прорычала она, а я целовал другую сторону её руки.
«У меня нет подружки, я твой раб. Твой раб навсегда», – выдавил я, надеясь, что не переборщил.
«Не знаю, Эдвард», – неуверенно сказала она, «Ты выглядел чертовски счастливым с этой девчонкой на прошлой неделе… и ты защищал её от меня. Думаю, она тебе очень нравится».
«Нет», – мой голос понизился и углубился, когда я начал нагло врать, «Я работал. Мне плевать на неё. Она даже не могла трахаться, как следует, мне пришлось всему её учить. Я устал после двух недель с ней. Она ноющая маленькая тупица. Худая ботаничка. Я не мог дождаться, когда смогу вернуться домой. Я так по тебе скучал, Виктория. Пожалуйста…»
Она отступила назад, прерывая мои поцелуи.
Надеюсь, она поверила в мою болтовню о Белле. Я не хотел, чтобы Белла когда-либо почувствовала на себе гнев Виктории.
«Почему ты заступился за неё той ночью?» – она сняла что-то со стены и вернулась ко мне.
«Её отец– шеф полиции», – ответил я тихо, «Я не хотел рисковать и потерять тебя. Я боялся, что тебя найдут и арестуют».
Звучит логично, правильно? Но нужно добавить.
«Еще она сказала, что её отец раньше ранил подозреваемых», – добавил я, «Он делает, что хочет с людьми, которые выводят его. Он прострелил парню руку во время допроса. Я защищал тебя, Виктория».