Красная линия метро
Шрифт:
Услышав такие слова из уст специалиста в области психиатрии, Юля оживилась. В ее глазах засветилась надежда.
— Мария Сергеевна, я на все согласна. Что от меня требуется?
Зорко слегка улыбнулась, однако ее взгляд оставался по-прежнему серьезным.
— Юля, ты когда-нибудь слышала о таких методах, как регрессивный гипноз и холотропное дыхание?
— Нет, — честно призналась Петрова, — первый раз слышу.
— Тогда у тебя имеется возможность испытать все это на себе. Я, собственно, почему сейчас на учебе оказалась? В своем городе я веду частную психотерапевтическую практику. Заметь, не психиатрическую, а
Зорко улыбнулась, наблюдая, как вытянулось от удивления лицо Юли.
— Так что, если согласна, можем совместно покопаться в твоем прошлом, — произнесла они и поинтересовалась она. — Не боишься узнать про себя всю правду? Кто знает, что ты спрятала у себя в голове и не хочешь никому об этом рассказывать…
— Я согласна, — даже не раздумывая, выпалила Юля, которая увидела шанс изменить свою жизнь к лучшему. — Мария Петровна, когда начнем?
— Не торопись. Для начала тебе нужно прийти в себя после сегодняшнего нападения, успокоиться, а заодно рассказать мне подробности твоего детства. Требуется серьезная подготовительная работа. Я думаю, через недельку будет в самый раз, — она присела на кровать к Юле и положила ей руку на плечо. — А сейчас, моя дорогая, выпей вот эту таблеточку и ляг, поспи. Утро — вечера мудренее…
С момента их беседы прошло чуть больше недели.
Для Петровой эти дни дались с огромным трудом. Теперь каждая поездка по городу становилась для неё пыткой. Сколько бы она себя ни уговаривала, но ей повсюду мерещился специфический запах маньяка. Беспокойства добавляло ещё и то, что новый следователь, которому передали вести ее дело, упомянул о других схожих случаях нападений на молодых женщин. Оказалось, что жестокий маньяк орудует в Москве более полугода.
— Но вы, девушка, не волнуйтесь, — успокаивал ее молодой следователь по фамилии Кравцов, — на вас наверняка какой-то другой извращенец напал. Того мерзавца мы уже поймали. Кстати, он своим жертвам мочки ушей отрезал и глаза выкалывал. А этот ваш Александр, кроме того, что отсек маленькую прядку волос, ничего другого не сделал. Верно?
«Не сделал?!.. Да он просто не успел! — с ужасом отозвались в ней слова блюстителя закона, произнесенные так буднично, словно разговор шел о чем-то безобидном. — Спасибо, что конная милиция вовремя подоспела, а то неизвестно чем бы все закончилось».
— Но вы, Юлия Ивановна, не беспокойтесь, в вашем случае есть прогресс. Мне тут наши местные ребята — сокольнические — подсобили и нашли пару ракурсов этого гада. Оказывается, на выходе из парка он на камеру все же попал. Правда, кадры вышли смазанные, да и он, сволочь, в наброшенном на голову капюшоне был. Но все равно, кое-что спецы смогли вытянуть из этого фото. На сегодняшний день уже составлен фоторобот и с ним ознакомлены все сотрудники метрополитена, — гордо заявил следователь и достал из верхнего ящика стола лист бумаги.
— Узнаете? — он протянул фоторобот Петровой.
Та в ответ лишь отрицательно мотнула головой.
На глазах у Юли снова выступили слезы.
—
— Чего? — недоуменно вытаращился на нее Кравцов.
— Неспособность к запоминанию лиц, — уточнила молодая врач.
— Понятно, — только и смог вымолвить следователь, но затем, словно был в чем-то виноват, добавил:
— Да и нам это пока мало что дало. Вы только вдумайтесь: каждый день через московское метро проходят миллионы людей, а у этого изверга лишь две особые приметы — высоченный рост и светлые, практически белые, волосы.
— И запах, — не сдержавшись, добавила Юля.
— Запах? — удивился следователь и выпучил глаза. — А он-то тут причем? Его к делу не пришьешь. К тому же у каждого человека сугубо индивидуальное восприятие запахов, поэтому все и описывают их по-разному. А уж в городском транспорте… да в жару… да в час пик… Там порой так бывает несет, что мама не горюй…
Погрузившись в воспоминания и, видимо, что-то вспомнив из личного опыта, Кравцов брезгливо фыркнул и уже более официальным тоном произнес:
— А вот что я могу сказать вполне конкретно, так это то, что номер, с которого вам поступали звонки и сообщения с угрозами, оказался липовым. Нет, ну как липовый?.. Номер-то он, конечно, настоящий. Вот только на конкретного человека, имеющего фамилию, имя и отчество, не зарегистрирован. Вот такие дела…
— Мария Сергеевна, я так больше не могу! Я вас очень прошу, давайте поскорее приступим к основной части вашего метода! Я — готова, — были первые слова Петровой, едва она переступила порог гостиничной комнаты.
— Хорошо, тогда завтра и приступаем, — единственное, что ответила ей непривычно немногословная Зорко.
Она была с головой погружена в работу. На дисплее раскрытого телефона-бабочки была открыта фотография какого-то блондина. Мария Сергеевна показала фотографию соседке.
— Посмотри, Юля, внимательно. Если ты когда-нибудь встретишь вот такого человека — беги от него, как можно быстрее. Поверь мне на слово, это волк в овечьей шкуре.
Петрова внимательно рассмотрела фотографию Колкина. Ни один мускул не дрогнул на лице молодого врача. Она попросту не узнала своего преследователя.
— Хорошо, — только и произнесла в ответ Петрова.
День клонился к закату и в комнате царил полумрак. Тяжелые казенные шторы стандартной гостиничной «двушки» были плотно запахнуты и дополнительно скреплены между собой двумя булавками.
В комнате наступила непривычная тишина: сотовые телефоны по такому случаю были безжалостно выключены. Единственным источником звука оставался глубокий голос Марии Сергеевны. Монотонный, ритмичный и одновременно размеренно-тягучий, он полностью овладел сознанием, лежащей на полу на двух одеялах расслабленной молодой женщины.
— Десять, — скомандовала Зорко, и осторожно присела рядом с Юлей. — А теперь, ты начинаешь дышать в том ритме, какой я буду тебе задавать. Будь внимательна в своих видениях и воспоминаниях. Мысленно крути головой, смотри по сторонам и, самое главное, запоминай все, что там будет происходить. Юля, вот тебе моя рука, она станет для тебя проводником. Ты всегда сможешь подать мне знак, что с тобой что-то не так. Для этого достаточно слегка сжать пальцами мою кисть.
Она взяла Петрову за руку и надавила на ее тыл кисти своими пальцами.