Красная маска (original ver.)
Шрифт:
– Почему ты спрашиваешь? – парень поднялся и налил себе стакан воды, запивая спагетти.
– Ты же говоришь, что он увел её у тебя. Значит, ты их познакомил? – и любопытство разбирало, и прямо я говорить не могла. Как я объясню, что в курсе их тесных семейных тайн?
– Их познакомил случай. – ДонУн осушил чашку и повернулся спиной ко мне, споласкивая её. – Мы… одинаковое количество времени с ней знакомы. Просто я попытался завоевать её вперед.
Как же он проиграл? Я представить себе не могла. Как можно отказаться от богатого, красивого наследника, ухаживающего за тобой, ради странного и, теперь я это ясно видела, извращенного мужчины, который
Постаравшись не думать о том, что не должно меня волновать, я тряхнула волосами и сменила тему.
– А, раз уж мы теперь доверяем друг другу, насколько это возможно, - начала я. – где вы с Йесоном были в ночь изнасилования дочери ХекВона? Почему у него не оказалось алиби?
– Потому что мы были у него в гостях. – молодой человек попытался просверлить меня взглядом. Интуиция шептала ему, что в моих вопросах есть умысел и связь. – А Йесон не хотел вмешивать свою семью в дело, чтобы они даже не знали о подобном недоразумении. Он скрывал до последнего, но жена всё равно допыталась. Он не хотел беспокоить её.
И снова всё было ради Неё. Не удивительно, что он боялся упомянуть при ней о том, что его обвиняют в групповом изнасиловании, если она знала, что он способен на это. Возможно, она бы первая поверила в его вину и бросила его без помощи Красной маски. Но, судя по всему, потом, когда она всё-таки узнала правду, то не поступила подобным образом. Они будто всё прощали друг другу и доверяли в этом мире только друг другу. Две половины. Одного целого. И между ними невозможно втиснуться никому. Получится ли у Красной маски?
*Пертурбация - нарушение хода какого-либо дела
Последний день
Я боялась идти на работу, но не могла показывать этого при ДонУне. Следующим вечером он обещал продолжить поиски очередной черной маски. Я переживала за него и, хоть и желала сама участвовать, попыталась уговорить его оставить это дело. Если бы все вокруг разом забыли о существовании невидимых мерзавцев в нашем городе и никогда о них больше не напоминали, мне бы стало лучше и я бы, наверное, смогла постепенно выкинуть из головы то, что случилось с тех пор, как ХекВон обворовал нашу фирму.
Но когда я оказалась в офисе, то узнала от ЕнБом, что Йесон позвонил главному и взял два выходных. Чудесно. Пятница и суббота пройдут без него, а в воскресенье никто не ходит на работу. Он избегал меня. От отвращения ко мне? Или к себе? От стыда, брезгливости, ненависти? Думаю, не ошибусь, если решу, что все эти чувства смешались в нем горячим коктейлем и вряд ли быстро испарятся. А ещё, скорее всего, он стережет появление обещанного видео, которое должна посмотреть госпожа Ким. Естественно, он сделает всё возможное, чтобы она не натолкнулась на него. Как вообще Красная маска надеялся довести его до её сведения? Впрочем, с его непредсказуемостью и гениальностью – а это пора было уже признать – он был почти всемогущ. Неуловимый призрак, который творит, что хочет. С кем я связалась? Впрочем, знай я о нем всё это изначально со слов других, всё равно бы понадеялась на свои силы. Почему иногда наши амбиции и наша гордость говорят за нас, намекая, что мы лучше прочих и со всем справимся? У меня были поводы так думать. Я отучилась лучше всех на курсе, добилась места секретаря Йесона, на которое было так сложно попасть. Мне казалось, что я готова свернуть горы. А тут ещё эта влюбленность… Всё-таки влюбленные люди, действительно, слепы. Я бы не хотела больше оказаться в подобном состоянии. Лучше быть хорошо зрячей, чем плохо различающей неприглядные стороны жизни. Может, неведение иногда и делает нас счастливыми, но это не тот случай, потому что рано или поздно всё равно становишься всё понимающим, и от того в десятки раз горше.
ДонУн забирал меня с работы, и мы опять ехали к нему. Я думала, что мы не сможем уже вернуть той дружеской беззаботности, которая царила между нами до того, как мы переспали, но если это и грозило случиться, то исключительно по моей вине. Настороженная, будто меня ждала ловушка, я сутки продолжала приглядываться к другу… нет, я не могу называть его теперь просто другом. Это лицемерие. Любовник? Нет, один случайный пьяный раз не должен перейти в привычку! Ну вот, даже названия для наших отношений уже нет. В общем, я подозревала ДонУна в том, что он либо остынет ко мне, либо не остановится перед дальнейшими домогательствами. Но он словно отмотал назад и легкомысленно флиртовал, игриво намекал на свои обычные пошлости и, как обычно, заставил меня расслабиться и успокоиться. К тому же, он без вопросов уходил спать на диван, так что неловкостей не возникало. А вечерами он и вовсе уезжал продолжать вместо меня поиски черных масок, больше не собираясь посвящать меня в тонкости дела. Я даже обиделась. Но дольше часа обижаться на ДонУна невозможно – для этого нужны сверхспособности. Так что я осталась за бортом. Парень обмолвился в пятницу, что Йесон тоже захотел участвовать и теперь они вдвоем пытаются вывести злодеев на чистую воду. Тут уж мне добавить было нечего. Невидимый барьер не дал бы мне вновь влезть туда, где оказался Йесон. Я, конечно, понимала, что тот уже не мог оставаться в стороне, и теперь его непосредственное личное благополучие зависело от исхода следствия, но почему-то казалось, что он внедрился и ради того, чтобы я окончательно оставила мысль прикладывать к этому свои руки. Или я опять слишком много и хорошо думаю о своем «я»?
В воскресенье я вспомнила, что в четверг должна возвращаться из романтического путешествия с богатым женихом и, посмотрев на себя, бледную и уставшую, в зеркало, решила, что обман родителей будет слишком очевиден. За окном стояла промозглая отвратительная погода, и вылезать никуда не хотелось, но, причесываясь в прихожей, я всё-таки произнесла вслух:
– Мне надо в солярий. – ДонУн, печатавший какую-то документацию своей фирмы в ноутбуке на кухне, посмотрел на меня и, видимо, не сразу вспомнил о том, для чего мне это нужно, сказав, что у меня и так хороший цвет кожи. – Да, но не для вернувшейся с Сейшельских островов!
– О, а ведь правда! – оторвался он, развернувшись в мою сторону. – Надо исправлять.
– Вот я именно этим и хочу заняться, - поглядев на сапоги, я села на пуф. – пойду в салон, приведу себя в порядок для мамы с папой.
– Ах, так! – молодой человек встал, уперев руки в бока. – Для мамы с папой? А для меня?
– Ты сам сказал, что тебе и так всё нравится.
– вяло улыбнулась я.
– Что не мешает мне хотеть затесаться в стимулы. – выключив ноут, ДонУн закрыл его. – Пойду одеваться.
– Зачем? Я же не прошу идти со мной.
– А кто бы тебя пустил одну, пока Красную маску не поймали? Я подвезу, заодно посидим где-нибудь, пообедаем.
– Опять потянуло на рестораны? – за те несколько дней, что я беспрерывно жила у ДонУна, я приспособилась к его кухне и готовила недурно, поэтому насупилась, посчитав это предложение оскорблением моему кулинарному мастерству.
– Я же не ради еды или от лени, - он ушел в спальню, продолжая вести разговор оттуда, хлопая дверцами шкафа. – а потому что дома сидеть тоскливо и скучно! Раз уж выходной, то надо посетить салон красоты, ресторан, а вечером поедем в кинотеатр. Или в гости.