Красная опасность
Шрифт:
Они прошли к столу у края бассейна и сели в кресла. Мартовское солнце грело слабо, но воздух был теплым. Дворецкий принес напитки, а также блюдо с «лоуканика» — маленькими острыми сосисками со специями. Взглянув вслед уходящему дворецкому, Грэхем увидел, что у лифта, скрестив руки на груди, стоит огромный мускулистый негр с золотой серьгой в левом ухе. Он был очень похож на героев известных пиратских фильмов Эррола Флинна.
Карос поймал встревоженный взгляд Грэхема и произнес:
— Не беспокойтесь. Это всего лишь Будиен, алжирец, — мой телохранитель. Он
— Моя страна тут ни при чем, мистер Карос, — ответил Грэхем. — Нас интересует Витторе Драготти. Что вы можете рассказать о нём?
Лицо Кароса осталось абсолютно спокойным. Он ничем не выдал себя, что нисколько не удивило его гостей: Карос, бесспорно, был профессионалом.
Пригубив свой стакан, наполненный чаем со льдом, он спокойно произнес:
— Простите, но я никогда не слышал этого имени.
И тут Палуцци стал действовать по плану, который был заранее разработан: достав из кармана куртки банковские счета, четыре из них он передал Каросу.
— Эти счета были найдены в стенном сейфе Драготти. Как вы это объясните?
Карос нахмурился, аккуратно разложил документы на столе и, надев очки, начал их внимательно изучать. Посмотрев на счета, которые Палуцци отметил красным карандашом, он лишь плечами повел.
— У меня никогда не было никаких дел с Драготти. Чем он занимается и где работает?
— Коммерческий директор компании «Нео-хим» в Риме, — ответил Палуцци.
— "Нео-хим", — задумчиво произнес Карос, — это фармацевтическая компания. У нас нет с ней контактов. Единственное, что я могу предположить: может быть, кто-то из моих компаньонов вел дела с Драготти.
— Хватит притворяться, Карос, — оборвал его Палуцци. — Я знаю точно, ни одно платежное обязательство не может быть выдано без вашей подписи! Никто из компаньонов не мог вести дела с Драготти без вашего ведома.
В разговор вступил Грэхем:
— Сегодня мы виделись с Драготти, мы пообещали скостить ему срок, и он согласился сотрудничать с нами. Витторе признался, что был посредником между вами и Вайсманом.
На лбу Кароса выступил пот. Он вытер его рукой и взглянул на Будиена. Телохранитель хотел было подойти к хозяину, но Карос жестом приказал ему удалиться.
— Мы, конечно, задокументировали все, что сообщил нам Драготти, — продолжил Грэхем. — Его показаний вполне достаточно для того, чтобы на двадцать лет упрятать вас в тюрьму.
Как только Будиен зашел в лифт, Карос обратился к своим посетителям:
— Быть может, мы как-то договоримся? Я не хотел бы садиться в тюрьму. И так много врагов...
Карос подошел к перилам, окинул взглядом Лагуну Кхаликиопоулоса и, помолчав, произнес:
— Я отведу вас к Убрино. В обмен за это вы дадите мне двадцать четыре часа после того, как пробирка найдется. Не так много за такого рода услугу, которую я вам оказываю.
Грэхем взглянул на Палуцци: «Ваше
— Ну что ж, это пойдет. Когда вы можете отвести нас к Убрино?
— Сегодня вечером. Мы должны встретиться с ним в Риме в восемь часов около церкви Сант Иво, недалеко от Пантеона.
— А пробирка будет у него с собой? — спросил Палуцци, делая какие-то пометки в блокноте, который он достал из кармана.
— Надеюсь, — ответил Карос, — он обязан все время держать ее при себе.
— Почему вы решили встретиться с Убрино?
Карос пожал плечами:
— Он сам попросил меня о встрече, сказал, что это важно и для меня.
Грэхем, подозрительно взглянув на Кароса, погрозил ему пальцем:
— Не пытайтесь нас обмануть, а то оглянуться не успеете, как окажетесь в тюрьме.
— Зачем мне вас обманывать? Мне это ничего не даст.
— На кого вы работаете? — спросил Палуцци.
— Ни на кого. Я работаю вместе с руководителем Римской организации «Красных бригад» Лино Дзокки.
— Почему он к вам обратился? — поинтересовался Палуцци.
— Потому что знал: комитет не санкционирует эту операцию. А ему на нее были нужны деньги. Я же располагал средствами.
— Сколько всего получил Вайсман? — спросил Грэхем.
— Сто тысяч долларов. Его изобретение стоит гораздо больше. Этому вирусу нет цены. Он просто бесценен.
— А кто заказал ученому разработать «усыпляющий газ»? — задал вопрос Палуцци.
— Дзокки. Но так, для забавы. Вернее, для отвода глаз.
— Значит, Убрино знает, что у него в пробирке вирус?
— Конечно.
— А сколько вы должны были получить после того, как операция будет закончена?
— Двадцать миллионов фунтов стерлингов.
Грэхем присвистнул:
— Дзокки говорил вам, где он достанет такие деньги?
Карос покачал головой. Он все еще стоял у перил и смотрел на лагуну, когда вдали появился белый вертолет «Газель».
— Вы что, так и будете целый день любоваться видом? — поинтересовался Грэхем.
Карос обернулся к нему:
— Думаю, он хотел заключить с кем-то сделку: его должны были бы освободить, ну и, конечно, заплатить деньги за то, что он вернет пробирку.
Пока они разговаривали, вертолет стремительно приближался к особняку. Заметив, что на нем установлены два пулемета, Грэхем отскочил в сторону, столкнув в воду сидящего на стуле Палуцци, и сам бросился в бассейн. Почти в этот же момент пулеметы открыли огонь. Карос как-то смешно дернулся, на белом пиджаке пятнами проступила кровь. Он перевалился через перила и рухнул вниз. Пилот, что-то высматривая, завис над террасой, потом резко повернул влево и удалился в сторону Корфы. Грэхем и Палуцци еще оставались под водой и, когда стрельба стихла, вылезли из бассейна, секунд через десять. Еле переводя дыхание, они бросились к перилам и увидели, что Карос лежит на скале. На фоне серых камней отчетливо выделялся его белый пиджак. Палуцци в бешенстве выругался по-итальянски и провел рукой по губам. Они были разбиты в кровь.