Красная площадь
Шрифт:
6. Определение автора спорных произведений на основе анализа документальных материалов, персонажей, географической и природной фактуры, стилистики детектива, ее динамики, особенностей языка, индивидуальных особенностей авторского стиля, художественных приемов и др., безусловно, многое проясняет в определении авторства. Но суть экспертизы при этом состоит не только в исследовании элементов художественной структуры спорных произведений, не только в их сопоставлении с книгами обоих авторов, не только в выявлении отдельных сходных моментов в повествовании. Принципиально важно подчеркнуть, что литературоведческая экспертиза должна носить многоуровневый, системный и комплексный характер. Именно такой подход к рассмотрению представленных на экспертизу произведений
В материалах гражданского дела имеется ряд заключений и рецензий на экспертизы, подготовленных до подачи судебного иска Э. Тополя к Ф. Незнанскому. Это - заключение, подписанное доктором филологических наук профессором Ю.Б. Боревым, экспертное заключение кафедры литературной критики факультета журналистики Института массмедиа РГГУ, подписанное профессором М.П. Одесским, заключение, подготовленное кандидатом юридических наук Л.А. Трахтенгерцем, экспертное заключение профессора А.М. Ушакова, заведующего отделом новейшей русской литературы и литературы русского зарубежья ИМЛИ РАН, и заключение отдела экспериментальной лексикографии Института русского языка РАН, подготовленное доктором филологических наук А.Н. Барановым.
В определении Дорогомиловского районного суда указывается на необходимость оценки этих документов.
Из того, что было сказано выше по поводу авторства так называемых спорных произведений, со всей очевидностью явствует, что автором и «Красной площади», и «Журналиста для Брежнева» безусловно и единолично является Э. Тополь. Все попытки «подключить» к авторству Ф. Незнанского представляются безосновательными и неубедительными.
Чтобы не быть голословными, обратимся к тексту вышеназванных заключений.
Два из упомянутых заключений (заключение профессора Ю. Борева и заключение профессора М. Одесского) близки друг другу и по смыслу, и по ряду содержащихся в них положений. Их авторы придерживаются той точки зрения, что без Ф. Незнанского оба романа, о которых шла речь выше, не могли бы быть написаны.
Прежде всего обращает на себя внимание тот факт, что отзывы сторонников авторства Ф. Незнанского страдают фактической недостоверностью. Из многих примеров, подтверждающих это, приведем два. Ученые, подготовившие отзыв РГГУ, касаются, в частности, так называемой проблемы авторства «Тихого Дона». Говоря о многолетних спорах на эту тему, авторы отзыва РГГУ пишут на стр. 6: «Аргументы в защиту М.А. Шолохова сводились, по сути дела, к тому, что он - титульный автор «Тихого Дона» с первого издания, а еще факт его авторства удостоверяется издательскими договорами.
Настаивавшие же на том, что М.А. Шолохов не был автором «Тихого Дона», приводили множество аргументов».
Так ли это? Увы, научная объективность изменяет здесь (как, впрочем, и во многих других случаях) авторам отзыва из РГГУ. Ибо защитники М.А. Шолохова приводили массу аргументов биографического, историко-литературного и стилистического характера в подтверждение своей точки зрения, чего, непонятно по каким причинам, не хотят замечать профессор М.П. Одесский и его сподвижники.
А вот пример из текста Ю.Б. Борева. Формулируя свои выводы, он говорит: «В романах, написанных Незнанским единолично, следственная и прокурорская работа изображена… в убедительных и достоверных подробностях. Этого нет ни в одном самостоятельно написанном Тополем произведении…» Так ли это?
Обратившись к тексту романа «Красный газ», принадлежащего перу Э. Тополя, легко убедиться, что текст этого произведения, где расследуется череда загадочных убийств в Заполярье, довольно густо насыщен фактографией следственных мероприятий. Это колеблет умозаключения Ю.Б. Борева, утверждающего, что Ф. Незнанский в отличие от Э. Тополя обладает опытом следственной работы и этот его опыт - важная составляющая авторского содружества этих писателей. Да, действительно, многие страницы романов, по поводу создания которых идет спор, обильно насыщены данными следственных мероприятий. Но почему, спрашивается, Э. Тополь не мог позаимствовать их не из опыта Ф. Незнанского, а из другого или других источников, например, из разговоров с другими людьми либо путем изучения
Общеизвестно, что при создании художественных произведений писатели нередко восполняют отсутствие необходимых сведений, обращаясь к различного рода документам и справочникам. В частности, для романистов, пишущих на историческую тему, тщательное ознакомление с широким кругом исторических источников - непременное условие их творческой работы. Профессор Ю.Б. Борев обходит молчанием эти общеизвестные факты.
Но дело не только в том, что у группы экспертов, отстаивающих интересы Ф. Незнанского, не все гладко по части фактической достоверности. В отзывах проступает некоторое упрощение самой проблемы авторства, точнее говоря, установления авторства, - разумеется, в тех случаях, когда автор неизвестен либо в определении его наличествуют споры.
Каковы главные исходные положение экспертов, защищающих права Ф. Незнанского?
Одно из них четко сформулировал Ю.Б. Борев: «Стилем обладают только произведения высокой классики, и ни у Тополя, ни у Незнанского нет своего стиля». Отсюда он делает вывод о непродуктивности анализа стилевой манеры спорных произведений при рассмотрении вопроса об авторстве этих романов. Примерно то же самое можно обнаружить на стр. 10 заключения экспертов РГГУ.
Действительно, о художественной концепции мира того или иного писателя и особенностях стиля принято говорить (а следовательно - и анализировать их) только применительно к большой литературе, к крупным, масштабным явлениям искусства. Но всем известно, что в реальном литературном процессе существуют авторы, произведения разных художественных уровней, масштабов, разной художественной значимости. В известном смысле, литературу можно сравнить с городом, который застроен зданиями разной этажности и разной эстетической значимости. И тем не менее, в том и в другом случаях можно говорить о присущей им стилистике. Нечто подобное наблюдается и в литературе. Поэтому вполне правомерно анализировать своеобразие (особенности построения произведений, его стилистику и пр.) произведений детективного жанра, не преувеличивая, разумеется, но отнюдь и не преуменьшая их достоинств. Если следовать логике Ю.Б. Борева, то из членов российских союзов писателей нужно было бы исключить большинство литераторов, ибо крупных значительных художников слова в их составе малая толика; основная же часть писательских сообществ состоит из писателей среднего уровня, книги которых при приеме их авторов в члены СП как раз и анализируются с точки зрения художественно-стилевых особенностей. Следовательно, эти особенности в произведениях данного типа есть, их при внимательном критическом разборе можно выявить.
Возьмем другое положение экспертов, поддерживающих версию о полноправном соавторстве Э. Тополя и Ф. Незнанского. Эксперты из РГГУ утверждают, что «не существует методики, позволяющей на основе результатов стилистического или иного анализа художественных произведений безоговорочно отрицать участие в их создании одного из титульных авторов» (с. 15). Примерно такой же точки зрения придерживается и Ю.Б. Борев, настаивающий на том, что «стилистический и частотно-стилистический анализ языка произведений не приводит к точной атрибуции текста и не может служить доказательством его авторства» (с. 12).
Утверждение, что будто в литературоведении не существует методики, позволяющей атрибутировать спорные либо безымянные тексты, идет вразрез с практикой филологической науки. Именно благодаря литературоведческому анализу удалось установить авторство множества произведений русской литературы XIX века, за этими результатами стоит блистательная работа таких крупных специалистов, как Бонди, Благой, Нечаева, Макашин и др.
Конечно, атрибуция текстов художественной литературы требует комплексного подхода - анализа структуры произведения, его стилистических и языковых особенностей и множества сопутствующих историко-литературных, жизненных и иных фактов. Ю.Б. Борев и М.П. Одесский почему-то настойчиво отрицают наличие этого комплексного подхода при рассмотрении в 1998 году в суде спора между Э. Тополем и