Красная шкатулка
Шрифт:
Дверь закрылась, на веранде вновь стало темно. Я сделал несколько шагов.
— Пойдем, Джерри. Если кто полезет, разрешаю тебе воткнуть в него булавку.
Не успела закрыться дверь, как кто-то вконец обнаглел и направил луч фонаря в лицо моему спутнику. Я взял Джебера за локоть и потащил было за собой, но вся компашка пришла в движение, и раздался хриплый голос:
— Погодите-ка!
Прямо перед Джебером стоял огромный детина и светил ему в лицо.
— Лейтенант, взгляните-ка на этого Джерри, — произнес он. — Вот так Джерри! Этот тип был в квартире Фростов, когда мы утром ездили туда с инспектором.
Я хмыкнул в ответ:
— Я вас, мистер, не знаю, но у вас, верно, косоглазие. А может, это свежий воздух влияет? Пойдем, Джерри.
Но не тут-то было. Роуклифф со своей командой перекрыл нам путь.
— Не торопись, Гудвин, — с издевкой сказал он. — Ты же Билла Норсрапа прекрасно знаешь. Билл, а ты уверен?
— Абсолютно. Это Джебер.
— Отлично. Посвети-ка на него еще раз. Ну так как, мистер Джебер? Зачем это вы обманываете мистера Гудвина и говорите, что вас зовут Джерри Мартин?
Я молчал. Раз не повезло, что тут поделаешь. Но Джеберу надо было отдать должное — светят прямо в лицо, банда горилл так и наседает, а он знай себе улыбается, будто его спрашивают, с чем чай подать — с молоком или с лимоном.
— Я и не пытался обманывать мистера Гудвина. Он меня прекрасно знает.
— Ах, знает! Тогда о Джерри Мартине придется спросить у самого мистера Гудвина. Но вы-то что здесь делаете? Они вас что, нашли тут вместо шкатулки?
— Нашли? — В голосе Джебера чувствовалось раздражение. — Конечно, нет. Они меня сами сюда привезли. Попросили показать, где Макнейр мог спрятать шкатулку. Но ее тут нет. Потом приехали вы, потом мистер Гудвин. Он посчитал за лучшее не говорить, что я помогал им, вот и предложил мне стать Джерри Мартином. Я согласился.
Роуклифф хмыкнул.
— Но сегодня утром вы не сочли нужным сказать что-нибудь инспектору Кремеру, когда он интересовался вашим мнением относительно возможного местонахождения шкатулки. Или я ошибаюсь?
И на этот раз Джебер не растерялся. Потом толково ответил еще на несколько вопросов. Но я уже особо не прислушивался — мои мысли были заняты другим. Я обдумывал варианты действий. Меня останавливало то, что Джебер был слишком уж хитер. Конечно, он полагал, что я его не выдам, так как он еще был нужен Вулфу. Но я засомневался: а стоит ли игра свеч? Не то чтобы меня мучила совесть — ради благого дела я без всяких колебаний втер бы очки всему полицейскому управлению с комиссаром Хомбертом во главе, — но похоже было, что Вулфу все равно не удастся вытянуть что-либо из Джебера. И мы только дадим Кремеру очередной повод для бешенства. Я понимал, что здорово рискую: если Макнейра убил Джебер, в управлении вполне могут выбить из него признание, и тогда наш гонорар накроется. Но, в отличие от Вулфа, я не знал, виновен ли Джебер. Раздумывая над ситуацией, я вполуха слушал, как Джебер заливает Роук-лиффу — у него это здорово получалось. В итоге он повернул дело так, что мы могли бы спокойно сесть в машину и укатить. У нас даже не сняли отпечатки пальцев.
— Утром из дома никуда не уходите, — напутствовал его Роуклифф. — Инспектор, возможно, захочет поговорить с вами. В крайнем случае, если куда пойдете, сообщите, где вас найти. — Он повернулся ко мне и донельзя кислым тоном сказал: — А вас, Гудвин, хлебом не корми, дай только кого-нибудь надуть. Готов побиться об заклад, когда
Я усмехнулся:
— Могу вам сказать еще кое-что. Стою я тут и слушаю, как Джебер вешает вам лапшу на уши и тает от собственного остроумия. Думаю, его так просто не возьмешь. Придется везти в управление, пусть там переночует.
— С какой стати? Вы с ним закончили свои дела?
— И не начинали. Послушайте меня. Около девяти вечера он приехал сюда, решил, что никого нет — свет был погашен, — и попытался через окно залезть в дом. Когда Сол Пензер поинтересовался, что ему тут надо, Джебер ответил, что прошлой осенью забыл зонтик и приехал забрать его. Может, он у вас в бюро находок лежит, вот вместе и поезжайте, поищите хорошенько. Вещественное доказательство вам не помешает.
— Неплохо, — хмыкнул Роуклифф. — Давно придумали?
— И не пытался ничего придумывать. Иногда факты бывают почище вымысла. Нельзя же всегда и всех подозревать в обмане, лейтенант. Могу позвать ребят, спросите их сами — они все трое были тут. Мне кажется, если за зонтиком лезут в окно, на такой зонтик стоит взглянуть.
— Так-так. Но вы называли это типа Джерри и пытались увезти его. Куда? А что, если и вам, Гудвин, поискать с нами зонтик?
Это было выше моих сил. И так Джебер настроение испортил.
— Черт знает что, — сказал я. — Может, вы еще начнете таскать в управление малышню, которая не там в мяч играет? А я, между прочим, мечтал собственноручно доставить его к вам и получить за это медаль. Или вообще посадить его прямо здесь на метро до Бруклина, где вы, если не ошибаюсь, живете. Вы получили его, лейтенант? Получили. Я еще и рассказал кое-что. А вам все не так, черт побери. Ладно, мне спать пора.
Я решительным шагом двинулся к воротам, бесцеремонно расталкивая полицейских. Залез в машину, выехал на дорогу, едва не задев крыло полицейского автомобиля, и снова покатил по колдобинам.
Я был настолько раздражен, что добрался до Тридцать пятой улицы на две минуты быстрее прежнего. Дома было темно и тихо. Никакой записки Вулф не оставил. Я налил на кухне стакан молока и пошел наверх. На стене моей комнаты светилась красная лампочка. Это означало, что Вулф включил у себя сигнализацию: если кто-нибудь сунется в окно или подойдет к его двери ближе чем на три метра, сирена взвоет так, что даже я проснусь.
В девятнадцать минут третьего я наконец улегся.
ГЛАВА 14
Я повернулся к Вулфу.
— Да, забыл вам сказать. Может быть, это важно. Коллинджер, адвокат Макнейра, сказал, что похороны пройдут в соответствии с последней волей покойного. Сегодня в девять вечера — служба в Белфордской часовне на Семьдесят третьей улице, а завтра тело кремируют и прах перевезут в Шотландию. Коллинджер полагает, что душеприказчик, вероятно, примет участие в отпевании. Возьмем седан?
— Глупо, — пробурчал Вулф. — Ты совершенно невыносим. Вполне можешь сходить вместо меня. — Он поежился. — Все в черном и белом. Тоскливое и тихое поклонение страху смерти. Там будет его убийца. Прошу, не угнетай меня. — И он снова погрузился в атлас, раскрытый на большой карте Аравийского полуострова.