Красная Ярость
Шрифт:
Сражайся он с другим Кровавым Ангелом, Рафен ждал бы, что противник тоже бросит клинок, как жест уважения, чтобы они могли бороться на равных. Его не удивило, что Расчленитель этого не сделал. Нокс напал, изобразил обманный удар, качнулся и словно молот обрушил оружие на врага.
Деревянное лезвие ударило Рафена плашмя, на уровне горла. Ветеран вложил в удар каждую каплю своей силы. Рафен двигался так быстро, как мог. Не считаясь с болью от прежних ударов, которая жалила из глубины тела, он нырнул в атаку, не прочь от клинка, а сокращая расстояние
Пальцы Кровавого Ангела, сжались и скрючились. Расчленитель зарычал и скривился, он дергал оружие, тщетно пытаясь освободить его из хватки другого воина. Однако Рафен удержал захват. Крутанувшись по ходу движения Нокса, он потянул меч на себя. Темный лак, покрывающий лезвие, трескался и крошился.
Нокс внезапно понял, что делает Рафен, но он вложил слишком много сил и позволил противнику обратить против себя собственную атаку. Лицо Кровавого Ангела стало диким. Рафен ощутил, знакомую волну питаемого гневом жара, вспыхнувшего внутри. Самый край из ярости, тень Черного Гнева.
С воплем Рафен согнул клинок, и жесткое дерево раскололось. Оружие с треском сломалось, будто лопнувший рычаг, внезапное освобождение отбросило Нокса назад.
Кусок лезвия все еще оставался в скрюченных пальцах, Рафен двинулся на врага, обрушивая удары на предплечья Расчленителя которые тот поднял, чтобы защитить лицо. Потом боец отбросил обломок и напал с голыми руками, оставляя новые глубокие отметины.
Кулак Рафена ударил в лицо Нокса, и он ощутил приятное давление попавшего в цель удара. Его суставы вернулись покрытые кровью — частью вражеской, частью собственной — запах, словно искра коснулся ноздрей. Острый, резкий аромат доставлял удовольствие.
Нокс отшатнулся, пытаясь уйти от удара. Рафен не позволил ему этого.
ГЛАЗА КОРБУЛО СУЗИЛИСЬ, когда зрители внизу зааплодировали зрелищу.
— Как далеко мы позволим этому зайти, лорд? Они могут прикончить друг друга.
Данте внимательно следил за боем.
— Такого не будет.
— Вы уверены?
Магистр не поднял глаз.
— Все, в чем я уверен, так это в том, что любое мое вмешательство принесет больше вреда, чем пользы. Все должно идти, как оно идет.
— Вы доверяете тому, чей родной брат был предателем, — парировал апотекарий.
— Я доверяю Кровавому Ангелу, — твердо ответил Данте. — Брат Рафен прежде всего Кровавый Ангел
— У меня есть сомнения, — сказал Корбуло, низким голосом.
— Конечно, есть, — сказал его господин. — Именно поэтому вы по левую руку от меня, чтобы не дать мне впасть в самодовольство.
Апотекарий медленно глубоко вздохнул.
— Тогда, в этом качестве, позвольте мне быть откровенным, милорд.
— Меньшего я не ожидаю.
Корбуло немного помолчал.
— Этот сбор… я боюсь, он не послужит цели, которой вы хотите добиться. Я
Данте медленно кивнул.
— Полезно обдумать собственную смертность, не так ли, друг мой?
Корбуло открыл рот, чтобы ответить, но его слова заглушил рев Астартес столпившихся под ними.
ШЕСТЕРНИ ПОД боевой ямой громыхали и вращались, каменные плиты сдвинулись снова, изменяя пространство между двумя бойцами. Рафен погрузился вниз, в то время как Нокс поднялся над ним. Расчленитель увидел шанс и бросился на молодого воина, прыгнул с высоты, оскалив зубы. Рафен встретил его двумя ударами и отшвырнул Нокса так что голова ветерана стукнулась о шипящий поршень, вытолкнувший поднявшийся блок.
Рафен скрипел зубами, и неожиданно все чего он захотел это вкуса крови во рту. Горячего потока вита, вырванного из этого высокомерного заносчивого дурака.
Как смеют эти варвары считать себя равными Кровавым Ангелам? Ярость грохотала в его ушах, кровь неслась сквозь вены. Как смеют они осквернять это место своим присутствием?
Каждый злобный взгляд, каждое фальшивое слово и тщеславие, которое Расчленители обратили на Рафена и его людей на Эритене, вернулись к нему в то миг, и все, что он мог чувствовать, было темным и мощным гневом на братьев Нокса. Осуждающие слова Мефистиона потерялись среди рычащей ярости, которая напряглась в его мускулах. Рафен хотел лишь бить сержанта ветерана снова и снова, чтобы выбить из него чванство, заставить понять свое место в сравнении с истинным Сыном Великого Ангела.
Нокс бил в ответ, но растущий Гнев сделал вражеские атаки отдаленными и незначительными. Рафен обрушил калечащий удар, на сей раз, ощутив треск ребер под темной кожей на торсе врага. Нокс закашлялся, и Рафен на крошечный миг увидел блеск эмоций, вспышку удивления в мертвых глазах.
Он двигался без осознанных мыслей, завел ногу за голень Нокса и сделал подсечку.
Рука Рафена метнулась вперёд и вцепилась в грудь кожаной куртки другого воина, придавливая того и жестоко колотя об каменный пол боевой ямы.
Нокс охнул от боли. Рафен игнорировал резкие удары противника по корпусу и подтащил голову ветерана на край широкой каменной плиты, во впадину, образованную движением подъемных поршней. Наверху, замер достигший вышей точки блок, поршни выплюнули пар. Без паузы камень стал опускаться наместо, двигаясь на сжимающихся поршнях во впадину, занятую сейчас черепом Нокса.
Расчленитель увидел, что темная глыба опускается и стал вырываться из железной хватки Кровавого Ангела. Если Рафен не отпустит его, камень отделит голову Нокса от плеч и раздавит в кровавую кашу.