Красная Ярость
Шрифт:
— Действительно, — из вокс-кодера донесся синтетический голос неподвижного малинового дредноута. В высоком бронированном саркофаге, находились плоть и мозг воина Астартес, сохраненные и навечно вмонтированные в тело механической громадины. — У Кровавых Мечей есть битвы, в которых нужно сражаться. Мои братья не потерпят отвлечения от целей Императора без веской причины.
— Я согласен с лордом Дагганом, — продолжал Орлок. — Тогда вопрос. Почему я здесь? Почему любой из нас здесь?
Данте вздохнул.
— Вы прибыли сюда, чтобы принять участие в спасении, кузены. Чтобы
Молчание нарушил Армис.
— Пустые залы. Тихие казармы, — он огляделся вокруг, высказывая мысли которые до сих пор другие Магистры держали при себе. — Вы пытались скрыть это от нас, но ваши братья размазаны тонким слоем, Данте. Сначала я думал, что вы, возможно, перенапрягли силы в каких-то военных авантюрах, но ведь дело не в этом?
— Ваши люди мертвы, — промолвил Дагган.
— Некоторые, — ответил Данте. Он вздохнул.
Человек, скрытый в глубоких тенях капюшона — Сентикан лорд Сангвиновых Ангелов — заговорил.
— Восстание должно быть дорого вам обошлось, если вы стали искать нашу помощь в таком стиле.
Данте скрыл потрясение, Сентикану и его людям еще не дали сведений об инциденте с Аркио, но лорд Сангвиновых Ангелов явно знал о нем. Данте, задумавшись, поглядел на Сета. Нет, Сангвиновые Ангелы и Расчленители не могли говорить друг с другом по-хорошему. Было очень маловероятно, что они общались. Вопрос, откуда Сентикан узнал, нужно будет решить позже, однако, пока это не главное.
Орлок сложил руки на груди.
— О чем во имя Крови Вы говорите? Какое восстание?
— Мой Орден узнал о некоторых фактах, — спокойно сказал Сентикан. — Полагаю, не весь ход событий, но основное из них. На мире-мавзолее Сабиене было большое сражение, — он поглядел на брата-капитана Ридая, который сидел рядом. — Многие Кровавые Ангелы отправились на поле боя. Многие из них остались там.
— Кто был противником? — спросил Армис.
— Несущие Слово, — ответил Мефистион.
— Хаос, — зарычал Орлок оскалившись. — И как получилось, что Проклятые Сыновья Лоргара, Император порази его имя, ранили вас так глубоко?
Данте напрягся и ощутил взгляд Сета.
— Это были не Несущие Слово, те, кто ранил нас, кузен. Мы сделали это сами. Во имя Сангвиния Возрожденного.
— ЕСТЬ НОВОСТИ, — сказал Серпенс, — и это хорошо и плохо в равной мере, — он беспорядочно махал зажатой в руке пластинкой пикта.
Цек взглянул на нее поверх ректификационного модуля. Свечение устройства проливало мерцающий свет на лабораториум, и бросало странные тени на лицо техноповелителя.
— У меня было мало хороших новостей в последние дни, — признал апотекарий. — лучше скажи сначала первые.
Серпенс выдал подобострастную улыбку и вручил пластинку Ниник. Он, казалось, не замечал Фенна за
— Это мое твердое и честное убеждение, что я могу распутать ошибки, проникшие в вашу матрицу репликации, — он переплел пальцы. — Это ни в коем случае не будет простым делом, но способ мне хорошо известен. Мои собственные эксперименты продвигались аналогично вашим, но ближе к результату. Я, как и моя ученица, могу вам помочь быстрее пройти эту дорогу. С нашим общим знанием мы сможем не повторить тех же самых ошибок.
— И сделаете новые? — бросил Фенн.
В ответ Цек направил на него строгий взгляд и раб вернулся к работе.
Серпенс говорил, как будто вовсе не слышал, слов Фенна.
— Мутации — результат испорченного генетического кода в базовых образцах. Если эти ошибки могут быть уменьшены, конечный результат… — он кивнул на резервуары зиготами. — Ну, скажем, если вино было бы лучшего года?
— Это я знаю, — сказал Цек. — Но способ устранить ошибки от меня ускользает.
— И от Ниник тоже, — согласился Серпенс. — Но не ускользает от меня, друг мой, — он тряхнул головой. — У меня есть методология, мы сможем ее использовать.
— Это хорошие новости. Какие плохие?
Магос позволил себе вздох.
— Большая наука требует больших жертв, брат Цек. Я так многим поплатился, чтобы прибыть к Ваалу против воли моего господина…
Лицо Кровавого Ангела исказил гнев.
— А я, думаете, нет? — он покачал головой, хмурясь. — Я уже преступил границы этики и чести в погоне за целью, насчет которой я даже не могу быть уверен, что она достижима!
— Тем не менее! — упрямо сказала Ниник. — Мы можем вновь открыть искусство репликации и сделать мечту Великого Коракса реальностью.
— Она права, — сказал Серпенс. — Это может быть сделано. Но продвижение дальше этой точки потребует исключительного ума. Я говорю вам это искренне, как коллега. Мы должны быть готовы пойти на то, что некоторые… — он бросил взгляд на Фенна. — Посчитают чрезвычайными мерами.
Цек погрузился в мерцающее движение молочной жидкости в зиготном резервуаре. Он мог видеть трепет незрелого клона внутри, беспорядочные движения рук с другой стороны бронестекла. Будет ли это новое разочарование, другой уродливый мутант? Сколько еще ошибок свершится, прежде чем он признает провал?
— Мы сделаем то, что должно быть сделано, — сказал он.
Серпенс нетерпеливо кивнул и подозвал Ниник. У женщины в руке был пистолет сангвинатор.
— Тогда, если угодно, я бы взял немного вашей вита.
— Я БЫЛ ТАМ, — промолвил Мефистион, — и я скажу вам, что произошло на Сабиене.
Получив кивок от господина, лорд Смерти вышел в центр зал и раскрыл трагедию Аркио и Копья Телесто. Он говорил без остановки, пока лучи солнца Ваала текли через мраморный пол. Время от времени, собравшиеся воины реагировали на факты, которые он сообщал. Эмоции были разными, от холодной задумчивости Магистра Сета до едва сдерживаемого гнева Магистра Армиса, но никто не перебивал.