Красная Ярость
Шрифт:
В западной нише — месте входа — часть мозаичного пола раздвинулась, донеся звук шагов. Брат Цек поднялся наверх и сразу ощутил в воздухе кровь. Он остановился и насладился этим.
Текстура невидимого сияния вита была богатой и пьянящей. Глубокая раскаленная медь заполнила усиленные чувства Астартес грозя закружить голову. Глаза нашли мерцающую чашу. Это был кубок, который содержал кровь его примарха. Она сохранялась мощным процессом постоянного кровоизвлечения и обмена. После смерти их повелителя, сангвинарные жрецы Кровавых Ангелов приняли священную обязанность заботы о том, чтобы вита примарха не погибла
Красной Грааль был той самой чашей, которая приняла первые капли пролитой крови примарха. Говорили что она все еще хранила какие-то нетронутые крупицы того первого кровиприношения с помощью некой колдовской технологии утерянных эпох. И не было бы ложью сказать, что толика Сангвиния оказалась навечно захвачена священной чашей.
Его пальцы дрожали, когда Цек шел через часовню. Стражи мягко поднялись на механические ноги и повернулись к нему, открыв руки в жесте, который походил на приветствие. Но черные пасти дул в их ладонях выдавали истину. По краю зала шла линия гладких плиток. Любой, кто пересечет эту границу, без должного разрешения, лишится жизни. Машины илоты убьют его на месте.
Но он был Цеком, братом жречества, великим и уважаемым старшим апотекарием, и в тусклых глубинах кондиционированных органических мозгов стражи признали его человеком, присутствие которого здесь не было запрещено… только необычно. Ангелы близнецы испытали механический аналог легкого замешательства. Они колебались, обмениваясь тактовыми импульсами, чтобы совместно обработать информацию, не зная как действовать дальше. Согласно закону Ордена в этом месте Цек уступал по рангу только брату Корбуло. И все же он десятилетиями не ступал сюда, не участвовал ни в одном из ритуалов передачи крови. Кроме того, на этот день не намечалось никаких обрядов. Илоты трещали друг с другом на машинном коде, не в силах решить, что следует предпринять.
Цек достиг рубинового помоста и вытащил фиал пробник из кармана в манжете одежд. Он сделал острожный шаг на помост и оказался прямо перед Красным Граалем, темно-красная жидкость дрожала, слабо рябя расходящимися кольцами. Вблизи к древнему артефакту сдерживающий эффект нуль поля был незначителен. Мощь излучения чаши охватила Цека, заставив мускулы напрячься. В бою, когда Корбуло нес Красный Грааль воинам на поле битвы, одно присутствие чаши заставляло людей удваивать усилия. Чистая сила истории заключенная в великой реликвии, затрагивала нити наследственной связи с примархом в каждом Кровавом Ангеле, который смотрел на нее. Это усиливало их, напоминало о том, кем они были.
Этот восторг охватил Цека и теперь, когда он осторожно потянулся с фиалом и перекачал крошечную долю из содержимого чаши. Руки дрожали, он боялся что уронит капсулу. Но одновременно его захватил могучий порыв закончить дело. Прилив уверенности, которую он ощутил в начале своей одиссеи, вернулся к нему, прогнав черный гибельный настрой. «Я поступаю правильно», — сказал он себе, оскалившись. «Данте увидит. Я покажу ему, покажу всем».
Он отодвинулся и отступил, греясь в лучах Красного Грааля, позволяя им омыть себя. Цек сжал фиал в
— Старший!
Голос был резким и жестким. Цек моргнул и увидел в свете лампы фигуру в наполовину красной, наполовину эбеновой силовой броне.
Ридай.
Сангвиновый Ангел шагнул из входной ниши, и привлек внимание стражей.
— Я следовал за вами, — объяснил он. — Ваша попытка скрыться провалилась, Цек, — Ридай покачал головой. — Ваше поведение непростительно. Лорд Данте услышит об этом.
Цек шагнул к космодесантнику, охваченный внезапным гневом.
— Ты смеешь судить меня, щенок? Ты ничего не знаешь о моей борьбе и дарованном мне зове примарха.
— Однако, вы должны подчиняться приказам… — Ридай осекся, впервые заметив фиал. — Что это? — потрясенно сказал он, — Во имя Ангела! Что вы взяли? — Сангвиновый Ангел шагнул вперед и схватил Цека за руку. — Вы не можете…
Вспенившийся гнев нашел внезапный выход и Цек ударил Ридая, выбросив кулак в шлем космодесантника. Захваченный врасплох, Астартес сдвинулся к рубиновому помосту.
— Ты не имеешь никакого права судить меня! — проревел Цек. — Никто из вас не имеет права!
Он ударил снова и снова, сбивая костяшки о броню воина. Его кулаки звенели о керамит. Каждый удар ощущался сильнее, лучше, приносил больше удовольствия, чем предыдущий.
— Старший, не вынуждайте меня поранить вас! — Сангвиновый Ангел выдерживал удары, не сопротивляясь. — Прекратите это немедленно.
— Прекратить? Прекратить? — Голос Цека поднялся. Он почерпнул силу из присутствия Грааля и выплюнул смех. — Я зашел слишком далеко, чтобы остановиться теперь, разве ты не понимаешь? Я за точкой невозврата! Ничто не может остановить меня!
Ридай сделал неловкое движение, широкий удар, который должен был сбить апотекария на пол, но Цек крутанулся и дал космодесантнику злой толчок, так что воин потерял равновесие. Ботинок капитана скользнул за линию стеклянной плитки, бдительные машины илоты повернулись к нему лицом. Прежде, чем он смог вскрикнуть, стражи выполнили свой запрограммированный долг.
Как один, они раскрыли руки и поразили Ридая потрясающим каскадом болтерного огня.
Цек бросился прочь, шатаясь от зловония новой горячей крови смешавшегося с ароматом древней вита.
Глава X
ЗВОН сигнального колокола привлек внимание Рафена к валетудинариуму в атриуме. Он был рядом; направлялся в казармы для последней на сегодня трапезы, когда его настиг звук. Это не учебная тревога и не тренировка. Никто не посмел бы сделать такое, пока в крепости заседает конклав.
Он вошел и увидел брата Корбуло. Белые одежды покрывали красные пятна разных оттенков. Свежий запах крови Астартес вызвал из памяти образы сражений и павших братьев. Рафен отбросил мысли и шагнул вперед.
— Вы ранены, лорд?
Корбуло повернулся к нему с серьезным выражением лица.
— Не в этот день, Рафен, — он кивнул в сторону окна медицинской ячейки.
Внутри апотекарии и рабы аккуратно готовились снять пластины красно-черной брони с изломанного туловища, которое лежало на поддерживающей раме.