Красная звезда юга
Шрифт:
Бросив на Кредо неприязненный взгляд, Кончита дотронулась кончиками пальцев до груди Бишопа.
— Будьте осторожны, умоляю вас! Будьте очень внимательны! Произошло столько вещей. Столько людей умерло!
— Я буду осторожен, — пообещал ей Бишоп.
Майк посмотрел на Кредо.
— Что, если я дам ему револьвер?
— Да, будет лучше, если он будет вооружен, — скрепя сердце, согласился Кредо.
Майк достал револьвер 45-го калибра из кармана своей куртки и протянул его Бишопу, который повернул барабан, чтобы убедиться,
Шквалы ветра обрушились с вершин гор и сотрясали дом. Стало еще холодней. Не верилось, что в пятнадцати километрах отсюда, в Коралио, люди в поту ворочались в своих кроватях, изнемогая от жары, или старались охладить себя холодным пивом. В тропиках погода часто менялась от местности, но независимо от сезона.
Бишоп глубоко вздохнул и наполнил легкие горным воздухом. Давно он не чувствовал себя в такой форме. Он верил, что в силах довести свой старый самолет хоть с одним крылом до самой северной границы!
Ему вдруг захотелось пройтись по Бродвею, посмотреть на ярко освещенные неоном магазины… Ему захотелось выпить свежего пива в Астор-баре и съесть сандвич-ростбиф, порцию торта с вишнями и кремом у Лейнди… Он, может быть, пошел бы повидать Тони…
Майк советовал Джеймсу то же, что Кончита советовала Бишопу.
— Святой Боже! Будь осторожен и открой глаза. Они не могут быть далеко от нас…
— Не беспокойся, — обещал Джеймс. — Я буду осторожен.
Майк крикнул:
— Луис! Мы идем в поле и ты с нами иди!
Ему ответил лишь ветер.
При свете луны Бишоп направился к машине, стоящей неподалеку. Он обошел ее и споткнулся обо что-то, лежавшее на земле. Он нагнулся, увидел что это такое, и медленно выпрямился.
Таинственный противник, которого Кредо, дон Диего, сеньора Вальдес, Кончита и братья Мигуэль и Джеймс так боялись, все же настиг их. Человек с жестким лицом, с рукой, опущенной в карман кожаного пальто, не будет сопровождать их на летное поле. Он никуда больше не пойдет. Он лежал плашмя на животе и рукоятка кинжала торчала в его спине.
6. Кто же такие, эти «они»?
Ни Майк, ни Джеймс не выражали бурного горя. Джеймс от удивления подпрыгнул, потом выругался.
— Еще один. Они нас уничтожают одного за другим.
Майк перекрестился.
— Кто это сделал?
— Не знаю. Может, кто-нибудь из официальных убийц страны, которую мы покинули, а может, это просто работающие для себя лично. — Он пожал плечами. — Во всяком случае, в доме много ценного. Все, что я знаю, это то, что наша маленькая группа понемногу убывает.
Бишоп закрылся от ветра и закурил.
— Мне показалось, что сеньора Вальдес сказала: вас было двенадцать в момент отъезда…
Джеймс оттащил труп в тень открытой двери хижины.
— Это точно, сеньор.
— В момент отъезда откуда?
Братья замялись. Потом Майк сказал:
— Вы правильно догадались тогда, в машине, сеньор. Мы все «портенос». Мы все приехали из Буэнос-Айреса.
Бишоп сильно затянулся сигаретой.
— Вскоре после того, как известный диктатор был свергнут, он нашел убежище на борту уругвайской канонерки. С другой стороны, вы все — перонисты и весь блеск в доме — это часть добычи, которую он заготовил себе на «черный» день.
Майк ответил со всей искренностью:
— Это правда, сеньор. Мы вынуждены были бежать, чтобы спасти свою шкуру. — И добавил, как практичный малый: — И подумали, что будет благоразумнее захватить что-нибудь с собой. Что-нибудь, на что мы сможем жить. — Потом он задал вопрос, что и Кредо. — Вы видите какие-нибудь затруднения?
— Никаких, — уверил его Бишоп.
Ему было это совершенно безразлично. Он убедился на опыте, что в странах на юг и на север от границы, каковы бы ни были идеалы или мотивы поведения правителей, всегда существовали люди, которые считали, что они должны иметь все. Если бы Кредо и его банда не исчезли вместе с сокровищами, добыча была бы уже продана и растрачена в кабаре и ресторанах роскошного квартала Да Боса или обнаружена полицейскими Буэнос-Айреса.
Кончита, вероятно, немало потрудилась, чтобы «заработать» эти предметы роскоши и некоторую власть, позволяющую содержать паразитов, так льнувших к любовницам диктаторов. Эта мысль была отвратительна Бишопу. Он невольно представил себе, что это молодое, восхитительное тело, которое он держал в своих объятиях, тело, созданное для любви и материнства, составляло часть гарема, с помощью которого старый Перон хотел вернуть утраченную молодость.
— Ну, так что мы теперь будем делать? — спросил Бишоп.
— Продолжим, как и намечали, — сухо ответил Майк. Он сделал из рук рупор и закричал. Несколько секунд спустя какой-то человек, хлопая руками, чтобы согреться, и которого Бишоп еще не видел, появился из тьмы ночи.
— Да!
— Они «спустили» Альвира, — сказал Майк.
— Он там, около хижины. Ты никого не видел и не слышал? — спросил Джеймс.
— Никого, — ответил человек. — Я не слышал ни малейшего шума и не видел ни малейшего движения с тех пор, как сеньор Кредо остановил свою машину, после того, как проследил за вами от тюрьмы, и убедился, что никто не следит… За вами и сеньором Бишопом.
Он перекрестился и добавил:
— Будь все проклято! Чья теперь очередь?
Джеймс философски ответил:
. — Кто знает? — он открыл дверцу машины для Бишопа. — Мигуэль и вы лучше поезжайте одни. Я останусь здесь, чтобы помочь похоронить Альвира.
Человек по имени Тони был на грани нервного кризиса.
— Для чего устраивать ночные дежурства? Они пользуются ночью, чтобы бесшумно убивать. Нас было двенадцать при отъезде. Сегодня после полудня нас было восемь. Теперь только семь.