Красная звезда юга
Шрифт:
Майк проскользнул за руль. Он пытался улыбаться.
— Доля тех, кто останется, еще увеличится… если мы когда-нибудь достигнем нужного места.
Он поехал вниз. Перемена температуры воздуха становилась очень заметной по мере того, как они спускались с гор. Из ледяной ночь стала свежей, потом теплой. Когда они оказались на уровне моря, она стала удушливой и влажной. Когда они ехали уже по дороге, ведущей к заросшему сорной травой полю, Бишоп снял куртку и в первый раз открыл рот.
— Кто же такие, эти «они»?
Майк ответил,
— Я очень хотел бы это знать… Может быть, официальная полиция в надежде на хорошее вознаграждение. Хочу сказать, полиция нашей страны. Может быть, какие-нибудь гангстеры, которые думают, что мы ускользнули с хорошим куском, и хотят истребить нас по одному, а не сразу всех. Когда мы уехали два года назад, все было не так уж плохо. Те, кто был по ту сторону баррикады, старались как можно скорее оттуда выбраться. Нам повезло, что удалось забраться так далеко. Все, что я знаю, это то, что мы начали терять людей спустя три недели после отъезда из Буэнос-Айреса. На севере Бразилии погиб первый из нас. Двое других были убиты в Коста-Рике. Один в Никарагуа. А теперь наступила очередь Альвира.
Бишоп спросил:
— Кто же стоял за Пероном?
— Один из руководителей цензуры. Это один из парней, которые уговорили Перона наложить руку на «Пренцу» в интересах нации.
— А другие?
— Политиканы, которые в большинстве поставили на дохлую лошадку, за исключением Диего и Кредо. Дон Диего был одним из главных финансовых советников Перона. А Кредо заведовал одной из самых больших ночных коробок Буэнос-Айреса, только его служащие не удовлетворялись тем, чтобы танцевать или петь. Вы знаете, каким словом можно назвать подобных людей. — После небольшой паузы, Майк добавил. — Мы тоже… Но он хитер. Это он привез нас сюда.
— А сеньорита Вальдес?
— Это его любовница уже несколько лет.
Бишопу очень хотелось спросить о Кончите, но он удержался. Он предпочитал представлять ее себе настоящей молодой девушкой, которая была очень смущена той ролью, которую ей навязали, чтобы навестить Бишопа в тюрьме… Мужчине всегда необходима иллюзия.
Майк остановил свою машину около ангара и достал из кармана фонарик.
— Внутри есть только две газовые лампы, которыми мы с Джеймсом пользовались, когда работали. Но осторожно ставьте свои ноги, пока я не зажег свет, Джеймс и я разобрали один мотор на мелкие части, чтобы выяснить, что мешает ему работать.
— Вы прочистили выхлопные трубы?
— Нет, — признался Майк. — Мы не подумали об этом.
— Это надо было сделать первым долгом. Вспомните, что самолет стоял шесть месяцев в этом климате без движения, и трубы, без сомнения, заполнены конденсатом.
Он пошел вслед за молодым человеком в ангар и стал осматривать самолет, который Мигуэль осветил электрическим фонарем. За исключением разобранного мотора, его старый «селезень» из белой жести был таким, каким он оставил его шесть месяцев назад. В сущности, несмотря на двигатель в 15 сотен лошадиных сил, который заменил обычные моторы, и несмотря на новые металлические винты, он не изменился с того времени, как появился новым с завода Форда в 1931 году…
Невероятно, но факт. Из ста девяноста шести «уток», сконструированных между 1925 и 1933 годами, более тридцати еще работали. Некоторые летали даже в Арктику. Два опыляли поля Айдахо и Монтаны. Один совершал 36 полетов в день в Пут-Ин-Бей. Лесничество Соединенных Штатов использовало полдюжины их на транспортировке пожарных парашютистов. А один из этой группы, у которого вместо хвостового колеса была приделана подкова, находился на службе у одной из республик Центральной Америки, делая посадку там, куда не мог сесть ни один другой самолет.
Бишоп погладил одно из крыльев, измазанное копотью и маслом. В одном из таких такси, под командованием Берта Балхена, адмирал Бирл пролетел над Южным полюсом. И большая «утка» из белой жести, которая находилась здесь, должна была увезти Бишопа через границу на север.
Майк зажег одну из газовых ламп.
— Как вы его находите?
— Он полетит, — сказал Бишоп. — Моторы, может быть, и будут сперва чихать, но как только я исправлю то, что вы испортили, все пойдет хорошо. Каким временем я располагаю?
— Кредо хочет отправиться как можно скорее.
Бишоп взял у Майка фонарь и внимательно осмотрел самолет.
— Положим, два дня, максимум, три. Он нуждается в серьезной чистке, но я смогу подготовить его за три дня.
— Отлично.
— Я того же мнения. Чем скорее покажу Коралио хвост, тем будет лучше… — Он посмотрел сквозь дверь ангара на темнеющий вдали горизонт. — Я считал себя твердым, — сказал он, вздрогнув, — мне казалось, что я все испытал. Но оказаться стоящим у стены, изрешеченной пулями, перед солдатами — это не слишком приятно.
Мигуэль не удивился.
— А мы? Что вы думаете ожидает нас в Аргентине?
Он зажег вторую лампу.
— Ну, ладно, начнем.
Бишоп снял рубашку.
— Почему бы и нет? Начнем со сборки мотора. Я займусь прочисткой труб, и мы посмотрим, что из этого получится, — Бишопу вдруг пришла в голову другая мысль и он сказал. — Нет, лучше я сам. Этот старый гусь еще достаточно солиден, но он до такой степени загрязнен, что только парень, который хорошо знает его анатомию, может разобраться в нем. Сегодня мы займемся прочисткой труб, а завтра мотором.
— Как хотите, — ответил Майк.
Это был изнурительный труд. Уже заря занималась над морем, когда Бишоп закончил прочистку труб моторов. Свечи были в плохом состоянии и коррозированы, но он не добрался до них. Это можно сделать потом. Бишоп вытер руки и влез на пилотское сиденье. Он хотел проверить, как поведет себя машина. Все оказалось в порядке.
— Отпустите теперь колеса, — сказал он Майку. — Посмотрим, каких результатов мы добились.
Но Мигуэль сомневался.