Красная звезда юга
Шрифт:
Кончита поблагодарила его взглядом.
— Вас будут кормить и содержать в «Естансиа».
Восстановив крепость ног, Бишоп встал и открыл дверь самолета. Ром, который он выпил, немного кружил ему голову, но свежий июньский воздух бодрил его.
— Нет, благодарю, — сказал он, наконец. — Кончита может делать, что хочет, но мне хотелось бы остаться в самолете.
Кончита приняла решение.
— И я остаюсь с Джимом. Вы можете прислать нам из дома еду, а ночевать мы будем в гамаках. Таким образом, мы будем охранять самолет
Кредо, как ни странно, ограничился поглаживанием своего черепа.
— Как хотите, — сказал он. — Если все пройдет хорошо, то дон Диего и я вернемся через несколько часов.
При мысли о том, что ему скоро придется опять лететь по этой опасной дороге, Бишопу стало нехорошо. Когда он немного пришел в себя, то обратился к Кредо:
— Не забудьте про горючее и масло.
Кредо положил свой платок в карман и надел пальто.
— Сеньор «ел колонел», вы можете быть уверены, что я ничего не забуду…
Тон, которым он это сказал, и его вид не понравились Бишопу. Для человека, голова которого оценена, Кредо вел себя уж слишком вызывающе… Но Бишоп ничего не мог поделать. Может быть, у него были предубеждения против хозяина ночной коробки… Ведь Кончита и ее сестра работали в одном из его кабаре.
Четырехместный «порш», сигналя, остановился около самолета. Из него вылез маленький сухонький человек, одетый в толстую кожаную куртку. Он пожал руку Кредо, совершенно игнорируя дона Диего, Кончиту и Бишопа. Говорил он на смеси испанского и итальянского, слишком быстро, так что Бишоп не мог понять его, но Кредо, видимо, отлично понимал.
После продолжительного разговора Кредо, дон Диего и незнакомец влезли в автомобиль и «естенсиеро», если это был он, включил мотор. Кончита закричала им:
— Не забудьте принести нам поесть и одеяла!
Кредо с ехидной улыбкой ответил:
— Не беспокойтесь, вы будете иметь все, что пожелаете.
Потом машина уехала в том же направлении, откуда появилась. Бишоп и Кончита остались одни, по настоящему одни, в первый раз после того, как она приходила к нему в камеру. Одни, с несколькими сотнями голов скота, мычащими и блеющими.
В пампе было по-настоящему холодно. Бишоп помог Кончите влезть в самолет. Он хотел сказать ей многое, но усталость сковала его язык. Они сели на ящики, один напротив другого, ожидая в темноте обещанного ужина. Фермеру понадобился час, чтобы вернуться. Он привез им ужин в плетеной корзинке, закрытой вигоневым одеялом.
Ужин состоял из двух яиц, положенных на толстый кусок жареного мяса, и двух кувшинов с чаем, зеленым чаем. Овощей не было. Ближе к городу разводят овощи, но фермеры и гаучо не производят таких продуктов. Пища могла быть попитательней и посочней. Все дошло к ним уже холодным.
В конечном итоге, Кончита и он прикончили все, что было на тарелках, под внимательным взглядом их хозяина. Он вынул из автомобиля четыре толстых одеяла и положил их на пол самолета, бросив внимательный взгляд на гамаки.
— «Буэнос ношес», сеньор и сеньорита. Пусть ваш сон будет крепким и приятным. Сеньор Кредо и дон Диего должны вернуться перед зарей с прекрасной добычей… — И добавил, после паузы, — и, конечно, с сестрой сеньориты.
— Как поживает Мария? — спросила Кончита.
— Последнее время у меня не было о ней сведений, — ответил фермер, пожав плечами. — Но вы узнаете об этом сегодня утром.
Он собрал посуду и исчез во мраке ночи. Несколькими секундами позже, они услышали, как «порш» отправился в направлении «естансиа».
— Вы совершенно на пределе, — ласково проговорила девушка. — Будет лучше, если мы ляжем, керидо мио.
Бишоп встал с ящика и расположился в одном из гамаков, которые Кредо повесил между двумя перегородками самолета. У него было ощущение, что как только он растянется в гамаке, то сразу забудется мертвым сном. Но в тот момент, когда он уже собирался это сделать, неожиданно выпрямился, вспомнив насмешливую улыбку Кредо. И фермер определенно прислушивался, когда Кредо заявил ему: «Позвольте мне уверить вас, сеньор ел колонел… Будьте уверены, что я не забуду…»
Это могло говорить о многом. А вместе с тем Кредо нуждался в нем. Но действительно ли Кредо нужно бежать отсюда?
— Что случилось? — спросила Кончита.
— Я не знаю. Назовем это интуицией. Но мы не будем спать в самолете.
Он взял одеяло, которым собирался накрыться, свернул его рулоном и положил в гамак, создав видимость спящего человека.
— Где мы будем спать?
— Под защитой водоема.
Он оформил таким же образом гамак Кончиты и подобрал два оставшихся одеяла.
— Возьмите с собой бутылку рома. Нам это может понадобиться рано утром.
Кончита безмолвно повиновалась.
— Мужчины всегда командуют, — прошептала она.
Он помог соскочить ей на землю и они отошли на сотню метров от самолета. Скотина перестала мычать и блеять, и расположилась на отдых. Металлический резервуар водоема защищал их от ветра. Бишоп расстелил одно из одеял на землю. Даже теперь ему трудно было поделиться своими подозрениями с девушкой. Он ведь располагал, в сущности, лишь скверной улыбкой Кредо и интонацией его голоса.
— Теперь снимите свои туфли, ложитесь и постарайтесь заснуть до того времени, когда вернутся Кредо и дон Диего с вашей сестрой.
Кончита положила свою маленькую руку на руку пилота.
— А вы?
— Я лягу рядом с вами на том же одеяле.
— Это будет очень хорошо, — сказала Кончита тихим голосом.
Бишоп сел на одеяло и поставил бутылку на расстоянии протянутой руки.
— Но я не хочу пока спать, выпью немного и подумаю.
Кончита сняла туфли и растянулась на одеяле. Бишоп заботливо накрыл ее.