Красницкий Сотник ч.1-2
Шрифт:
Увидев подошедшего Мишку, обозный старшина, не дожидаясь вопросов принялся объяснять, указывая в разные стороны рукой в забрызганном кровью рукаве:
– Давыд умер... еще до того, как нам принесли, этот и этот – тычок в сторону пленных – тоже помрут, не сделать ничего... Тимоху... не знаю, если в Ратное отправить, лекарка Настена, наверное, вытащит, но отправлять надо быстро. Остальные, ежели горячка не прикинется, будут жить, но Паисий служить уже не сможет – хребет поврежден, ноги отнялись...
Так, сажайте его сюда... пальцами пошевели... ага, разогнуть руку можешь? Совсем хорошо. Голова не болит, не кружится, не тошнит? Коська, срезай
Дождавшись, когда Матвей закончит с очередным пациентом, Мишка спросил:
– Моть, может помощь какая нужна?
– Отроков еще пришли, пусть на ладью вот тех перетаскивают. – Ответил вместо Матвея Илья. – Мои помощники выдохлись уже...
– Может, еще чего нужно?
– Ну, найдешь еще одного лекаря, приводи.
– Моть, а тебе-то нужно чего-нибудь?
– Нужно. – Отозвался Матвей совершенно бесцветным голосом. – Уйди и не мешай.
Мишка отошел в сторонку, послал Антона за отроками для помощи Илье и задумался. Что-то важное он явно упускал, о чем-то надо было позаботиться в первую очередь... Голова гудела, все тело ныло, в ногах была какая-то неуверенность. Ничего, впрочем, удивительного – по шлему ему настучали добротно и неоднократно, синяков-шишк-порезов-ссадин насобирал тоже достаточно, плюс бессонная ночь на пределе моральных и физических сил, плюс депрессия из-за потерь... Пока рассеялся туман, да добрались до места стоянки ладей, Мишка задремал, но этот сон не дал отдыха ни телу, ни нервам – стало только хуже.
– Да! Вспомнил! Роська, надо кого-то послать на тот берег Пины! Вдруг кто-то из пропавших ребят через речку переплыл и...
– Послали уже, Минь, прилег бы ты, все-таки, и без тебя...
– Да когда ж ты все успел-то?
– А причем тут я? – изумился Роська. – Егор с Арсением, сразу же, как приплыли, как пошли тут всех гонять... ты-то не сразу проснулся.
– Так Егор же тоже ранен был... в живот, вроде бы, хотя сказали, что неопасно. А Арсений...
– Здесь я! Чего вы тут про Арсения?
Ратник Арсений, уже без доспеха, в чистой и сухой одежде, перепрыгнул на берег с борта ладьи, махнув для равновесия зажатым в руке небольшим мешком. Остановился, критически оглядел Мишку с ног до головы, покивал и понимающим тоном обратился к Роське:
– Что, есть отказывается, спать ложиться не желает, и все о чем-то беспокоится?
– Ага.
– Понятное дело... Ну, да это не самое страшное, Чуме так гораздо больше не повезло.
– А что с Фаддеем? – встрепенулся Мишка. – Тоже ранен? Тяжело?
– Хуже, господин сотник, га-араздо хуже! – Лицо Арсения приобрело скорбно-озабоченное выражение. – Ему, понимаешь, когда он в воду с причала сверзился, ерш в портки заплыл. Ну, прям, все, что надо и не надо, колючками своими истыкал. Ума не приложу: чего теперь с ним делать? А уж как его таким пред ясны очи супруги Варвары явить, так и вовсе подумать страшно.
Мишка тупо уставился на ратника, пытаясь сообразить: о чем, собственно, тот толкует, и как на его слова надо реагировать. Арсений несколько секунд помолчал, словно дожидаясь Мишкиных комментариев, а потом снова понимающе переглянулся с Роськой.
– Да-а, был Михайла, да весь вышел... Гляди, простых вещей уже не разумеет.
– Так я ж и говорю: – подхватил Роська – отдохнуть ему надо, а сначала поесть...
– А сначала, – перебил Роську Арсений – на-ка, господин сотник, причастись.
Из мешка, который Арсений держал в руке, появились баклажка и деревянная чашка. Ратник набулькал в чашку чего-то явно хмельного и протянул ее Мишке.
– Ну-ка, давай! И без разговоров, а то насильно напою. Давай, давай, единым духом! Вот так! А то бродит тут, понимаешь, как мертвец неупокоенный – рожа синяя, глаза красные, мозги где-то по дороге обронил... На, закуси.
По сравнению с персонажем Владимира Высоцкого, который “пил из горлышка, с устатку и не емши”, у Мишки было только одно преимущество – он пил из чашки, но это не помогло. Трофейный кальвадос обжег горло, перехватил дыхание, и, пока Мишка, не ощущая вкуса, зажевывал чем-то, поданным Арсением, вдарил по мозгам, как кувалдой. Мишка еще услышал, как Арсений командует: “подхватывай” и “потащили”, но больше уже не запомнил ничего – будто тумблером выключили.
Пробуждение было внезапным – словно кто-то толкнул, мысли ясными – будто и не спал, а настроение настолько отвратным, что хоть на луну вой, благо была, как раз, ночь. Совершенно четко и недвусмысленно Мишка понимал: в гибели и ранениях мальчишек виноват он и только он. Захваченные погорынцами ладьи уходили от Пинска вразброд, поодиночке. В этом-то и была вся беда.
Егор, несмотря на имеющийся в его биографии пиратский этап, массовым угоном водного транспорта из-под носа у хозяев никогда не занимался. Семен Дырка, наверняка, тоже. Шутка ли – девять ладей! В масштабе Киевской Руси, если вообще не в мировом масштабе – в натуре ограбление века! У Мишки, разумеется, подобного опыта тоже не было, да и быть не могло, но знания-то имелись!
Сколько он читал, как во Вторую Мировую войну бомбардировщики спасались от истребителей только плотным строем – у отставших шансов спастись почти не было. И пираты всегда нападали на отставшее от каравана судно. Да что там говорить! Даже в дикой природе хищники всегда стараются отбить от стада одно животное и только потом с ним расправляются. Ведь знал же, все знал, но не применил свои знания на практике! Можно же было договориться, чтобы ладьи не уходили от Пинска по одной, а собрались бы, чуть ниже по течению, скажем, в две колонны. А насады огневцев могли бы прикрывать этот “ордер” сзади и с боков. И хрен бы чего погоня смогла сделать! И никаких “звездных” атак лодок на одинокую ладью!
А абордаж? Ладно, Семен дырка запретил снимать тент, чтобы дождем не намочило груз, однако, как угадал! Полочане, после дергающегося пламени факелов, не сразу могли адаптироваться к почти полной темноте, царившей под тентом. А еще, нависшее над самой головой полотнище, мешало им замахнуться оружием. Только тем и спаслись. Но если бы на последней ладье были не просто отроки, а опричники, обученные драться в тесноте и темноте? Да совсем другой результат был бы!
Ведь все просто. Незачем было Мишке самому лезть на ладьи – справились бы там и без него. Надо было, во главе опричников, выходить прямо на причалы, и охранять со стороны берега тех, кто захватывал суда. Глядишь, и порядка было бы больше, и без вести никто не пропал бы. А уходить опричникам в полном составе надо было на последней ладье, вот бы тогда погоню и встретили... Впрочем, можно было бы так и не торопиться с бегством – охрана подбегала с зажженными факелами, и можно было из темноты врезать по ней из двадцати самострелов... даже и не один раз, а два или три. Еще неизвестно, как быстро после этого они смогли бы погоню организовать.