Красное колесо. Узел 2. Октябрь Шестнадцатого. Книга 2
Шрифт:
С несомненным успехом он кончил. Обезпечено было ему избраться таким уполномоченным. И будет публикация в газете. Скромно сел. Из ириного золотого портсигара закурил. Посмотрел ещё в лица кой-какие.
Так уже пристроились слушать Романа, что когда он кончил свою резкую речь, закрыл тяжёлую книгу и сел – то как будто ждали, может он ещё что скажет, чтоб остальным полегче.
Поклацал Яков Мордоренко платиновыми зубами.
Кто-то вздохнул. Кто-то крякнул.
Мяснянкины очень важно бровями повели, друг на друга посмотрели, ничего не сказали.
Кому-то ещё говорить надо, что ли? Как его делать, это совещание? Вперёд не лезли, никто.
Ещё кресла были такие – для сидения слишком удобные, вглубь-вглубь принимали, утопляли пяти-шести-семипудовое тело. А уж крышка стола подымалась чуть не к подбородку, много не поговоришь. А встать – так ещё трудней.
Хмурый маленький Третьяк положил было ладони на стол, упёрся, локти вывернул кверху, как надо бы при разговоре стоять-упираться, – нет, не осилил, остался сидеть.
Роман был так доволен собой, что упустил посмотреть лишь – на отца. Да и сидел отец по той же стороне, человек через двух, на него неудобно и шею крутить.
Да и никто от старшего Томчака не ждал: уж с сыном-то у них наверно сговорено, вместе думали.
Всю речь Романа Захар Фёдорович просидел молча, голоса не подавая. И когда теперь в два подлокотника упёрся, встал – тоже не поняли: может, он по хозяйству распорядиться, обед проверить?
Нет. Так и остался стоять – дюж, не стар, не сгорблен, однако косточками кулаков упершись в надёжную, там под синим сукном, твердь дубового стола.
И было от совещания – только вот это положение тела, что он догадался стоять, когда все другие, хоть его не выше, сидят. А заговорил не громко, не звонко, на доклад Романа не похоже, а даже тише обыкновенного:
– Так-то так, хозяйв'a… На шерсть, та на скот, та на люцерну с пидсонухом мы пэрэкынуться можемо и два года пэрэбьемось. Выручка – будэ. А там, мабуть, и ця вийна набрыдлая закинчыця, нэ до Другого ж вона Прышестя… А тильки: як же вона кинчыця, хто б мэни насампэрэд сказав? Нэ прыйдэ ли Герман до Армавира?.. Як мы ось зараз сговорюемось та хлиба нэ посиемо – то шо наша армия будэ на той год у рот пхаты?
Даже не тих, а именно задумчив стоял Захар Фёдорыч, как был последние дни, как будто гаркать не умел, палкой замахиваться не умел и сроду по степи не носился, стегая коней. Замолчал и стоял, как бы мог и кончить, дальше не говорить. Однако стоял. И все ждали. И опять – тихо, даже ласковым голосом, какой и в семье-то своей от него редко слышали:
– Да, дило йдэ в шкоду. О цей, остатний, год мы розиряемось. И так же будэ у наступном. Но кого б там до властэй нэ посылать и шо б воны там нэ удумалы, а хоч бы уси булы головы дурьи – повынни и мы тут думать, для того зибралысь.
И перед самым трудным ещё постоял, не торопясь голову совать.
– А може б мы года на два, на тры та забулы б зовсим цэ скаженнэе слово – барыш? Як бы зроду мы нэ булы учены, шо такэ барыш е? И нэхай у наступный год бильш будэ от нас утикать ниж прытикать – абы работа йшла, хлопци! Абы хлиб взростав и люды його йилы. И ныякый банк крэдытив нам на то нэ дасть. А мы и просыть не будэмо. Ось, як я м'oжу кожный дэнь сала такый шматок зйидать и хлибыну цилу – а можу вэсь Вэлыкый пост майже и нэ йисты ничого. Живит провалыться, а жив буду. А от Паскы до Троици знову нарощу, та й з лышком. Вот так и мы года два поробым – и уси останэмось на мисци. И зэмля нас выручэ знов. Бо: нэ гроши нас нажилы, а мы – йих. И як трохы спустым йих – так писля вийны наживэмо, здобудэмо.
В ужасе был Роман: что отец нагородил? Что наделал? Да если б знать – надо было говорить с ним раньше! Но – ожидать было нельзя такого от старика!
Вот Дарьи нет! – вот она бы сейчас клюкой ответила Захару! Да как все Мордоренки муку рабочим не с мельницы своей берут на 42 постава, а в экономии паровичок поставят и гонят дерть, – так неужели они стерпят захарово – без барыша? Да Третьяк! – барашков, правда, рабочим не считает, а коробку сардинок после гостей – «приберите, шоб цела була», – как же это: чтоб утекало, а не притекало?
Но всё не перебивали безумного, и успел Захар так ещё сказать:
– И робитныкив ныхто нам нэ прывэзэ. А шукать трэба самым. А для того – трэба платыть. Як и двисти за сезон, так и двисти. Пры т'oму, шо хлиб продавать у збыток – ще и робитныкам бильш платыть, соби у шкоду. Тому що йим цю вийну пэрэжить – нияк нэ лэгше ниж нам з вамы. Або ниж моим симдэсят двум быкам упряжным, за кымы ходыть ось нэма кому…
Ласково сказал. К быкам.
Но уже видел Роман, что будет сейчас отцу – грозный ответ! Оскалилась почти вся та сторона стола, кроме штундиста, да штундист робкий встрять не посмеет. Лошадник Евстигней Мордоренко аж челюсть отвалил, Яков – всю платину оскалил. Мяснянкины стали совсем лиловые. А Третьяк слабыми ручками опять в стол упёрся, упёрся, как будто сейчас и ноги сюда вытянет и дальше по столу на четвереньках.
62
За всё заплатит царь! – А пока Прогрессивный блок замялся. – Предвиденья Милюкова: правительство в тупике, либералы будут у власти. – Колебательные прения бюро Блока осенью 1915. – Как выявить лиц, кому доверяет страна? – Вышибить Горемыкина! – Назначен Штюрмер. – Ни дня при этом правительстве! – Государь на открытии думской сессии в феврале 1916. – И чего он не сделал там. – Милюков-удерживатель. – Пусть эта власть тонет. – Сонные месяцы Думы. – Яростные съезды общественных союзов. – Игнорировать правительство, отстранить ото всех дел. – А оно укрепилось. – Ограничения общественных съездов. – Общественность в разочаровании. – Думская делегация в Европе, отнять союзников у русского правительства. – Сентябрь 1916. Блок своего не дождался. – Изменник Протопопов. – Блок обманут! – Протопопов заметался. – Хлебное дело зависло между двумя министерствами. – «Коноваловские совещания»: время для штурма власти! – Милюков удерживает кадетов от подпольщины. – Ломать шею правительству, валим кабинет! – И говорить нельзя, и молчать нельзя. – Предательство в бюро: декларация утекла. – Думу распустят?? – Исключить «измену» или оставить? – Трещина. Прогрессисты вышли из Прогрессивного блока.