Красное Зеркало. Легенда вулкана
Шрифт:
Жара, духота и смог… Наверное, так выглядит страна грешников в представлении жрецов…
По равнине стелился голубоватый дым, напоминающий натянутое полупрозрачное покрывало, из-под которого в вечернем небе виднелись бледные силуэты башен с раскрытыми силовыми излучателями на вершинах, которые давно бездействовали… Так теперь выглядел некогда цветущий Убар, город народа Ад… или же, как называли его иногда в народе, Ирам Многоколонный [6] … Хотя они и понятия не имели, что это такое, – и я отчасти им завидовал, так как сам с удовольствием не имел бы понятия об этом…
6
Ирам,
Я вновь смочил повязку на лице горячей водой из фляги и повернул своего верблюда против ветра, пытаясь объехать тлеющую рощу деревьев с пробивающимися в пожухлой траве языками пламени. Бактриан фыркнул, изогнув шею по ветру, а я продолжил свой путь. Я знал, что почти все уехали из города, так как прошел слух, что все происходящее – это кара богов за людскую гордыню и использование технологий не по назначению… Отчасти это было правдой, несмотря на то что Убар был одним из немногих городов, не тронутых Великой Битвой. Я остро чувствовал опасность, и, наверное, это мое чутье заставило меня отправиться в самый ее центр.
Через некоторое время в кисейной дымке я заметил бегущего по дороге человека, одетого в лохмотья и грязную чалму. Как я и ожидал, он подбежал ко мне и схватил моего верблюда за стремена. Сын Песка (как я называл его) вздыбился, косясь на меня.
– Что ты ищешь, идущий? – крикнул я, вынув из ножен свой меч.
Человек быстро затараторил на аккадском высоким и пронзительным голосом, из чего я заключил, что это если не жрец, то, по крайней мере, служащий при храме. Судя по татуировкам на его лице и руках – это был служитель культа Баала [7] .
7
Баал, Бел, Балу, Ваал – букв.: бог, благой, владыка, великий, – являлся эпитетом «бог, владыка» для разных богов и градоначальников у древних западных семитов. Также конкретное божество в ассиро-вавилонской этнокультуре, почитавшееся в Финикии, Ханаане и Сирии как громовержец, бог плодородия, вод, войны, неба, солнца и прочего.
– Не ходи туда, добрый путник! – выкрикнул он. – Не ходи в проклятый город, ибо боги не желают видеть здесь человека. Смерть царит здесь, и демоны готовы спуститься на Землю!
– Откуда ты знаешь, что я – добрый путник? – ответил я на ади, намеренно показывая, что понял его, но желаю говорить на своем языке.
Он моментально переключился на местный диалект.
– Еще вчера многие сомневались, – сказал он визгливо, немного задыхаясь, – особенно знать и духовенство, – они собирались на ритуал, дабы умилостивить богов… Но… Когда я пришел утром зажигать огни алтаря – я увидел тела… Мертвые тела… Трупы… Понимаешь? Баал забрал их души. Дай мне воды…
Я протянул ему флягу.
– Я – мародер, – ответил я спокойно, глядя на то, как его пересохшие губы впились в горлышко глиняного сосуда.
Он блаженно закатил глаза, проглотив добрую половину моих запасов воды, которая была горячей, словно только что из гейзера.
– И что ты делал с утра до вечера, после, как обнаружил трупы? – спросил я с интересом.
Он оглядел мою упряжь и самого меня с головы до ног.
– Ты не похож на мародера, – сказал он медленно, обтирая запекшиеся губы. – Ты похож на воина.
– Ну, и где тут разница? – цинично ухмыльнулся я. – Великий Энке [8] покровительствует тем, у кого нет сомнений, так ведь? А Баал благоволит воинам…
– Ты из знати, – убежденно сказал он, поклонившись.
– Да, – кивнул я, – род мой знатен.
– Зачем ты едешь в проклятый город? – спросил он, и в глазах его мелькнул ужас.
– Я еду соединиться с богами. – Я мрачно улыбнулся кончиками губ. – Черный Глаз снедает меня, и дни, а может, и часы мои сочтены…
8
Энке (шум. – «владыка земли», «владыка низа»), Эйя, Эа, Хайа (аккад.) – одно из главных божеств шумеро-аккадского пантеона. Один из анунаков – древних богов, пришедших на смену Игигам – древнейшим богам. Бог-покровитель города Эреду(г), одного из древнейших культовых центров. Энке – хозяин Абзу, подземного мирового океана пресных вод, а также поверхностных земных вод, бог мудрости и заклинаний, владыка божественных сил, часто защитник людей перед богами, помощник людей и богов во всех трудных делах.
Он медленно и с испугом протянул мне назад мою флягу с остатками воды.
– Не бойся, – сказал я, горько усмехнувшись, – мой недуг не передается. Просто мне было видение, что Баал примет мою душу здесь, ибо Энке, сын отца, призвал меня… Я много сражался…
– Ты – паломник смерти? – Он округлил свои глаза. – Ты уже все знаешь??
– Да, – вновь кивнул я коротко, – я знаю… Ты так и не ответил мне – что ты делал в проклятом городе после того, как нашел трупы в храме? На мародера ты тоже не похож…
Он вновь смерил меня взглядом, и я для убедительности вернул свой меч в ножны.
– Я искал живых и оставшихся, – глухо произнес он, – но не нашел их, паломник. Наверное, я последний, кто оставил Убар живым… Я – скопец… Я не грешил…
Теперь я понял причину его громкого и высокого голоса.
– Видел ли ты какие-то знамения Великих? – вновь спросил я.
– Да… – благоговейным шепотом ответил тот, – из Башни Мардука в полдень вышла яркая звезда и исчезла в небе… Даже Мардук ушел – Ану [9] призвал его…
9
Ану (шум. Ан) – в шумеро-аккадской мифологии верховный бог неба, возглавлявший сонм богов. Наряду с Энлилем и Энке входил в число старейших и самых могущественных богов месопотамского пантеона. Его титул – «отец богов». Нередко он враждебен людям (по просьбе Иштар наслал на Урук небесного быка, требовал смерти героя Гильгамеша), но чаще пассивен и бездеятелен. Символ Ану – рогатая тиара.
– Да хранит тебя Ану, – сказал я, ударив ногами Сына Песка и поскакав к проклятому городу – надо было спешить…
Сверкающие и прозрачные ступени – словно угловатый застывший горный ручей… Они так пронзительно молчат, что звон в ушах раздается сам собой… Когда в голову, в мозг, приходят такие образы – это ни о чем хорошем не говорит…
– Ты решился, – произнес голос в моей собственной голове.
– Ох, не знаю… – простонал я: голова раскалывалась, а над ступенями призрачным покрывалом клубился едкий дым…
– Ты здесь, потому что решился… – вновь произнес голос с равнодушными интонациями.
– Вообще я не хотел бы… – сказал я, поморщившись от боли.
– Но ты здесь, – так же, без интонаций, сказал голос.
– Да, здесь, – вяло согласился я. – А что, у меня были варианты?
– Ты знаешь, что да, – ответило мне.
– Ну, были, конечно, – с досадой согласился я, – но я даже и не думал…
– А думают только тогда, когда отстраняются… – вновь прозвучало у меня в голове. – Но теперь ты почти на стартовой площадке. Добро пожаловать.