Красное Зеркало. Легенда вулкана
Шрифт:
– Спасибо… – Я озирался по сторонам, но видел лишь укрытые дымом прозрачные ступени. – А Зевс с Аидом тут?
– Они ожидают тебя там, сверху…
– Мм… – неопределенно промычал я. – А это не больно?
– Ну, как сказать… – Невидимый собеседник будто размышлял. – Кому как. Но в целом приобретенное покрывает с излишком все потерянное…
Я помолчал. Было чувство, что меня вот-вот стошнит. Я сосредоточился на пульсе своего сердца и на ритме дыхания.
– Это просто привычка, – сказал голос.
Я опять промолчал, вдыхая сладковато-едкий дым и глядя на уходящие вверх ступени. Затем я встал с колен и наступил на первую из них, проверяя ее
– Они из алмаза, – сказал голос, будто угадавший мои сомнения.
– Я почему-то сразу понял, что не стеклянные, – зачем-то ответил я.
– Квантовая физика – это тебе не хрен собачий, – так же возвышенно и без интонаций сказал голос.
– Ну, да… – Я понуро переставлял ноги со ступени на ступень, понимая, что это надолго. – Ты мне лучше вот что скажи…
– Да?
– Это что, и есть суть всего?
– Это способ всего, точнее, одна из форм, – ответил голос. – Твой вопрос поставлен некорректно…
– Хорошо, – кивнул я, – это моя личная суть?
– Видишь ли… – Голос замялся, и был он, как мне показалось, с интонациями Сатаны. – Дело в том, что разум ждет результата, отраженного на глобальных процессах, но любая логическая цепочка конечна, а процессы… они нескончаемы. Когда были нужны эти погружения в мелочи, эта проработка деталей энтропии, и возникли люди (одна из причин). Да к тому же о разности потенциалов процесса не забывай… Ты же – полукровка, это даже труднее. А настоящий бог или великий – входит в состояние «процесса», а не «результата». Поэтому и дают за это бессмертие – чтобы ты мог все видеть, но не влиять – только процесс поддерживать… Баланс… равновесие… Точка – тире… Сигнал – пустота, смерть – жизнь… Вот лишишься личности – тогда все сможешь воспринять…
– Значит, правы были китайцы? – Я, лихорадочно озираясь, искал перила…
– И китайцы тоже, – примирительно ответил голос…
Каменные колонны возвышались вокруг в хаотическом порядке, словно лес… Они были неживыми – я это чувствовал… Некоторые разрушены, и их осколки валялись возле собственных подножий. Несколько неожиданно смотрелись неровные сколы фрагментов и отполированные части камня с четким рисунком, прерываемым шершавой поверхностью камня. Другие из колонн были затянуты паутиной, а кое-какие распирали ажурные каменные арки.
Изредка я спотыкался о куски камня со следами филигранной обработки, иногда приходилось перелезать через поваленные на прозрачный пол блоки камней.
– Да, это полный бред! – сказал я громко, больше для того чтобы услышать собственный голос. – Ирам Многоколонный не может быть таким…
Звонкое эхо от моих слов только усилило мое одиночество и неуверенность. Я продолжал бродить, подмечая между колоннами то пустые бочки, то остатки каких-то механизмов и электронных приборов. Пару раз встречались небольшие кучки пожелтевших и высохших костей… Я не хотел их изучать, чтобы не удостовериться в том, что они человеческие…
Вдруг между двумя колоннами (одна коринфского ордера, другая в ассирийском стиле) мне показалось некое мерцание воздуха – конечно, я направился туда, пока мой лоб не уперся в невидимую преграду.
Тут же раздался резкий сигнал тревоги, и откуда-то сверху я услышал любимый голос, принадлежащий Ирине:
– Внимание, на объекте обнаружен посторонний. Во избежание санитарных мер подтвердите ваш код идентификации в течение стандартной минуты… полста девять, полста восемь, полста семь, полста шесть…
– Так это же я!!! – закричал я. – Эй! Ира! Я! Это я!
– Полста четыре, полста три…
И тут я увидел эту статую… Это была Ирина, высеченная из черного кварцита. Глыба была наполовину необработанной – складывалось впечатление, что она пыталась вылезти из обломка скалы, но так и окаменела…
– Ира, я пришел, – сказал я шепотом, чувствуя, как по моим щекам текут горячие слезы. – Я здесь… Я теперь всегда с тобой… Я здесь…
– …Сорок два, сорок один, сорок…
Я беспомощно опустился на пол, обняв черный камень руками… Я застыл…
– …Тридцать пять, тридцать четыре, тридцать три…
– Мы же с тобой одно и то же!!! – закричал я в отчаянии, закашлявшись.
Возникла пауза.
– Объект идентифицирован, – раздался спокойный голос моей любимой. – Доступ разрешен. Просьба пилоту-навигатору пройти на стартовый уровень.
Я стиснул челюсти и, опираясь на глыбу, поднялся на ноги.
Но вместо скульптуры, вырезанной из камня, я опирался уже на стальную стойку охранного пульта, в центре которой пульсировала салатовым светом пятерня человеческой ладони. Я приложил свою руку к сенсорной панели, и раздался мелодичный перезвон колокольчиков…
Передо мной засверкала длинная, уходящая в перспективу колоннада, которая озарялась вспышками света.
– Инерция объекта тысяча единиц, старт разрешен, – вновь сказал голос Ирины. – Позиция – «лямбда-девять», условный курс – мембрана «зэт»…
Колонны гулко завибрировали и засияли – ярче других те, которые ближе ко мне.
Вдруг меня неодолимой силой стало тянуть вперед… Ближайшие колонны вспыхнули внутренним светом, следом за ними те, что дальше. Меня так мощно повлекло вперед, что казалось, мой череп хочет выскочить из оболочки кожи лица… Я, разгоняясь скорее ветра, понесся, быстрее и быстрее, синхронно со вспышками казавшегося мертвым камня… Колоннада выглядела бесконечной, пока наконец колонны не слились воедино, в некую пульсирующую стену, сквозь которую просвечивали мириады маленьких огоньков, слегка смазанных, словно на фотоснимке… Но вот исчезли и они… сердце бешено стучало… Передо мной возникло бесформенное черное пятно, в котором я растворился…
Отрывок из записи на карманном планшете
Вот так этот путь и оканчивался…
А начался он с моего прилета на Марс и моей дурацкой тяги ко всему новому и невыносимой жажды одиночества. Я здесь был уже пятый год (по марсианским меркам – чуть меньше трех), хотя ощущение было, что уже лет десять.
Последнее время у меня появилось ощущение, что этот год на Марсе может стать для меня последним… Сам не знаю, что меня потянуло с этими двумя типами из одного полушария в другое. Йорген и Сибилла – опытные Охотники и хорошие напарники… Теперь их просто нет со мной… Их гибель на моей совести навсегда… Нет любимой, нет группы… нет ничего… Теперь всегда в моих снах есть место для пустынной долины, засыпанного песками поезда и лошадиной головы Криса, которого должен был изобличить я, а изобличил он меня… И переиграл. Теперь я, вместо того чтобы уехать с любимой на край Марса и жить там в свое удовольствие… должен лезть на эту чертову гору… Гору, где должны жить не то боги, не то демоны… Мне впору не вести дневник, а писать историю болезни: я уже путаю явь со сном, я не понимаю, что правильно, что нет, я вообще перестаю чего-либо хотеть и думать… Наверное, так и должны выглядеть Врата Смерти и Небытия?.. Ощущение, будто я знаю, что будет дальше, но не могу этого ясно разглядеть…