Красное Зеркало. Легенда вулкана
Шрифт:
– Молодцы, ребята, – как-то тепло и по-отечески похвалил Доктор. – Всем отдыхать, поставьте новых дежурных…
– А можно еще вопрос? – Я вдруг понял, что просто так сидеть и сходить с ума я не должен. – Вы не видели тут группу диверсантов из двух человек?
– Каких таких диверсантов?! – Сергей возмущенно вскинул брови. – Мимо наших позиций ни одна муха не пролетит.
– А вы можете их описать? – прищурился Доктор.
– Один такой тучный, – начал я, – нос как картофелина, волосы светлые, в черном летном комбезе, а с ним девушка в оранжевом комбинезоне, волосы каштановые, глаза серые…
– Да какие же это диверсанты, – всплеснул руками Сергей. – Это же ваши, из СМЕРШа, они сказали, что в
– Почему не доложили? – нахмурился Доктор.
– Они не велели… – растерялся боец. – Сказали, что военная тайна…
– Вот ты ее сейчас и выдал, – крякнул Доктор. – Эх ты… Шляпа…
– Дык товарищ майор-то тоже из СМЕРШа… – Сергей совсем растерялся…
– Ладно, – махнул рукой Доктор.
– Мужчина действительно опасен, – сказал я авторитетно. – А девушку нужно спасти, ее захватил вражеский агент, я давно их преследую…
– Понятно, – кивнул Доктор, поправив очки. – Сергей, ты заметил, куда они пошли?
– Да, на юго-запад, в сторону позиций фашистских, – ответил смущенный боец.
– Кто там у нас есть? – спросил Доктор.
– Семенов там, Тридцать девятую улицу держит, за каждый дом бьются…
Я не верил своим ушам – холодный пот выступил на моем лбу: Ирина была здесь! В этом кошмаре! И Крис тоже! Бред! Хотя, с другой стороны… Сколько бреда случалось у меня за последнее время… Я попробую… У меня получится… Я рискну принять законы этого шизоидного пространства…
– Вот что, Сережа, – кивнул Доктор, – собери добровольцев, пусть проводят майора до позиций Семенова, заодно провианта с патронами им подкиньте… Вот… Грузовик возьмите, трофейный…
– Есть! – вытянулся по струнке солдат…
– Извините, молодой человек, но это все, что я могу для вас сделать. – Он виновато развел руками.
Я, стараясь скрыть волнение, крепко пожал ему руку.
– Вы сделали для меня ОЧЕНЬ много, спасибо вам, Доктор, – кивнул я.
– Надеюсь, что все у вас там получится, и нам от этого полегчает, – грустно улыбнулся он. – Я почему-то верю вам, именно вам, да поможет вам Бог… Хоть какой-нибудь…
В черном проеме канализационного люка мелькнуло бледно-серое пятно, и послышался глухой шорох.
Янис Залтис, опершись о вкопанную в траншейный бруствер обожженную лысую покрышку, вскинул винтовку и приник к раструбу оптического прицела. Секунда… раздался выстрел… пуля звонко отрикошетила от толстого чугуна, выдав пунктир искры.
– Разнюххиваетт, сапака, – сквозь зубы процедил латыш.
– Собаки еще будут, – мрачно пошутил Сергей, облокотившийся о край траншеи, оглядывая небольшую вытянутую площадь, укатанную потрескавшимся асфальтом, окруженную колодцем разрушенных домов с черными, выгоревшими провалами окон, окаймленными выбитым из-под штукатурки красным кирпичом.
Сзади, метрах в пятидесяти, виднелся скособоченный силуэт нашего трофейного японского грузовика с проломленным кузовом. Словно обветрившиеся кости, выпирали желтоватые волокна треснутой древесины крашенных в хаки досок кузова.
Грузовик напоролся передним колесом на противопехотную мину и стоял, уткнувшись прокопченным тупорылым радиатором в разбитое стекло витрины лавки, над которой висела надпись, сделанная на фанере: «Grand vin et meilleurs saucissons» [39] . Сбоку был нарисован улыбающийся поросенок, держащий передними ногами бутылку вина.
39
«Лучшие вина и колбасы» (фр.).
К счастью, никто не пострадал, только у водителя Якушкина на левой скуле была ссадина.
Наше отделение, которое Доктор послал сопроводить меня, заняло позиции в пробитых прямо сквозь асфальт укрепленных траншеях.
Меня удивило то, что эти траншеи проделаны в дорожном покрытии и в сечении были почти идеальным полуовалом с ровными дугообразными стенками, словно песок, глину и камни долго прессовали специальной формой. Местами на стенах траншеи виднелась оплавленная стекловидная корка песка и обожженные камни. Таких аккуратных и трудоемких укреплений я не видел ни разу в жизни…
С флангов нас прикрывали руины жилых домов, хотя прикрывали – сказано весьма условно: пару раз оттуда, шевеля огромными, как антенны, усами, выползали двухметровые тараканы, жадно двигающие челюстями. Туша одного из них, с панцирем желтовато-коричневого тигрового окраса, валялась сейчас с продырявленными автоматной очередью хитиновыми надкрылками возле полуоткрытого канализационного люка. Оттуда как раз и пытались вылезти кадавры, почуявшие запах падали.
Янис снимал уже четвертого, но все знали, что это ненадолго: рано или поздно кадавры, при всей своей тупости, сообразят найти другой выход…
Площадь заканчивалась небольшой аллеей с поломанными каштанами, которая плавно перетекала в Тридцать девятую улицу, где в двух кварталах от нас стоял батальон лейтенанта Семенова.
– Вот куда они лезут? – спросил Сергей, глядя в черноту люка перед нашими позициями.
– У нас такие ше вотиллись ф пруту – тупые пиявки, – тихо ответил Янис. – Лишь бы пошрать. Нечисть…
Я сжимал в руках автомат и озирался по сторонам. Нервы мои неприятно щекотало тревогой, страхом неизвестности. Вся эта обстановка, в которую я попал после гибели Джей, после саркофага, угнетала меня и приводила в ступор. Я просто старался смириться с окружающим меня бредом, иначе при любой попытке увязать весь этот ужас в единую систему, как-то объяснить мозг начинал трещать по швам и мне становилось дурно. Порой я ловил себя на том, что пытаюсь сделать себе физически больно, почувствовать панический страх – подсознательно я надеялся, что это позволит мне проснуться… где-нибудь в Персеполисе, с Ириной… Увидеть рядом Сибиллу и Йоргена…
Сперва я несколько раз порывался исследовать развалины: было любопытно, какому времени и месту принадлежат эти постройки – уж в том, что они не марсианские, я не сомневался, – и все-таки непохоже было, что я попал с вершины Холхочох на другую планету или в другое время. Но сержант Бердяев строго-настрого запретил мне это делать.
– Там, знаешь ли, совсем не безопасно, а я Доктору лично пообещал, что отвечаю за тебя, майор, – сказал Сергей, доверительно взяв меня за локоть. – Если Доктор тебе поверил, значит, все не просто так! Он мужик – что маяк: всех видит насквозь! Кто хочешь скажет… А здесь в Городе дело не только в нечисти или фрицах, там бывают эти… Как их Доктор называет, черт… Аномалии, вспомнил… Не только мороки, а вообще… Воздух, к примеру, дрожит, а потом человек в нем растворяется, как сахарин в кипятке… Или вот вихри такие… – Он покрутил над землей ладонями. – Иногда ничего не происходит, а иногда заденет тебя такая воронка – огнем так полыхнешь, что бензином тебя полили. И сгорает такой человек за полминуты, как бенгальский огонек, в пепел, даже кости… Страх один… Такие уже не возрождаются – пропадом пропадают… А лейтенант рассказывал, что видел, как «тигр» немецкий из-за дома выезжал, вляпался гусеницами в «ртутную лужу» – так вся его броня, корпус, башня как лист бумажный скомкались, а потом разорвало его в пыль… Эти лужи еще ползать умеют, можно вступить ненароком – и поминай как звали: кто в аномалию попал, тот не воскресает потом… По мне-то – да и черт с ним, устал я тут, второй год уже… Но я Доктору обещал… Да и тебе надо дело свое делать, верно, майор?