Красноярск-Шаолинь-Транзит
Шрифт:
Глава 15
«Помню, как-то раз я подстрелил утку по-пекински…»
Последний обед в Пекине решено объявить праздничным – во-первых, в честь отъезда, во-вторых, в честь присоединения Гонконга. Дух праздника и без нас, впрочем, постоянно витает на пекинских улицах, льется из динамиков, светит из экранов телевизоров, переливается разноцветными флажками и гирляндами. Все это напоминает Новый Год, только летом.
И вот, раз такое дело, мы всей группой направляемся на поиски ресторанчика, где можно закусить уткой по-пекински. Само собой, без этого блюда мы не смогли бы считать себя действительно
Рассаживаемся не без труда водиннадцатиром за круглый стол и делаем заказ: а подайте-ка нам пекинскую утку (пэй-цзин кхао-йа), то есть «утка печеная по-пекински». Молодые официантки с любопытством рассматривают толпу лаоваев, молодые лаоваи отвечают им тем же. Вот в таких вот размышлениях о смысле жизни проходят неторопливые пятнадцать минут, сдобренные ароматом зеленого чая. Приносят утку, наверняка еще вчера благополучно крякавшую в пригороде Пекина. Так как поедание пекинской утки требует известного навыка, А.М. дает нам краткие пояснения.
Во-первых, на стол подают утку отнюдь не целиком, с ножками и крылышками, как это принято рисовать на карикатурах – нет, только кусочки филе небольшого размера, чтобы удобно было брать их палочками (действительно, ведь в китайской сервировочной традиции отсутствуют вилки и ножи!), пропеченные до тонкой коричневой корочки. Во-вторых, ни одно серьезное китайское блюдо не обходится без специфического соуса, и утка по-пекински – особенно; подается миска с густым темно-коричневым соевым соусом (секрет его вкуса фактически и делает блюдо столь известным!). В-третьих, отдельно приносят блюдо с нарезанным палочками луком-пореем и еще одно – с тонкими лепешками-блинчиками размером с чайное блюдце. Процесс поедания таков: в одну руку берется блинчик, второй рукой палочками в него кладется две-три палочки лука и столько же пластиков филе, блинчик заворачивается в трубочку и макается в миску с соусом, после чего продукт готов к кусанию. Думаю, это один из самых простых способов употребления утки по-пекински, наверняка есть и более утонченные (в частности, в ресторанах подороже принято разрезать печеную утку на кусочки прямо перед клиентами…).
Закрепив свое посвящение в коренных пекинцев парой бутылочек хорошего пекинского пива (являясь антифанатом пива вообще, должен отметить, что китайское пиво в частности – очень мягкое и не горькое, и неплохо сочетается с традиционной кухней), мы в полной мере понимаем, насколько хороша жизнь, особенно когда на пару недель удается освободить себя от повседневной привычной кармы и с бесшабашной головой окунуться в такие далекие от тебя проблемы иной цивилизации! Да здравствуют командировки и творческие отпуска!
Да только время неумолимо двигается к вечеру, пора возвращаться в гостиницу паковать вещи к финальному марш-броску – на вокзал следует прибыть заранее, чтобы исключить случайные задержки и закупиться едой в поезд – трое суток одной лапшой грустновато будет. Лишь пара часов остается, чтобы сбегать в магазин «Дружба» – потратить оставшуюся сотню юаней.
«Дружба» – магазин не для бедных; собственно, в основном – для туристов. Но походить по этажам любопытно, тем более что там можно найти то, чего нет в любом другом обычном супермаркете. Например, кисть для каллиграфии размером с легкую ракету класса «земля-земля», метра три длиной и с соответствующим пуком конских волос на конце. Такую держали несколько человек, и предназначалась она для написания императорских указов на огромных шелковых полотнах, которые потом вывешивали где-нибудь на площадях Запретного города. Или полную историю буддизма в Китае за две тысячи лет, упакованную в фолиант весом более сорока килограммов!
Есть изделия и попроще. Кружевные платки ручной работы размером где-то сорок на сорок сантиметров – всего-то шестьсот юаней (около двух тысяч рублей); вазы династии Мао Цзэдуна под старину различной красоты и стоимости; бесконечные сувениры из дерева, коралла, нефрита и яшмы; традиционные халаты и ширмы с росписями… Многие мелкие вещички легко можно найти и на обычном рынке где-нибудь в Чжэнчжоу, только раза в три дешевле. Однако, например, выбор сортов чая неплохой и при этом цены вполне демократичные – можно, конечно, купить тот же самый «Лун-цзин» («Колодец дракона») и в Шаолине на пару-тройку юаней дешевле, но таскать банки или пакеты с чаем через весь Китай смысла нет.
Еще один мелкий сюрприз – кока-кола здесь самая дешевая в Пекине, плюс к этому изголодавшиеся наркоманы могут купить настоящий бразильский кофе, почти европейские торты и пирожные (нам, конечно, и в голову не пришло попробовать) и некоторые другие несъедобные гадости фаст-фуд-происхождения.
Есть в «Дружбе» неплохой книжный отдельчик, где хоть и за дорого, но можно приобрести разнообразные книги по культуре и туризму Китая, непременно с английским переводом, а то и просто на английском языке. Мы, например, наткнулись на иллюстрированный альбом по шаолиньскому кунфу, который так и не удалось отыскать в букинистических лавках в Шаолине.
Рядом же обнаружили отдел отдел аудио-видео продукции. После недолгого осмотра поняли, что там особенно ловить нечего – видеокассет мало и стоят они непомерно дорого – от ста юаней и выше, зато дисков всех возможных форматов завались и в пределах двадцати юаней – но тогда, в 1997-м, лазерных проигрывателей или компьютеров у нас почти не было – ушли не солоно хлебавши!
Взглянув на часы, понимаем что «Дружба» дружбой, а служба службой, и пора бежать в отель собирать вещи.
Все-таки две недели в Китае – это много, особенно при таком напряженном графике перемещений. Добираясь до Центрального вокзала на перекладных, мы начинаем это ощущать – язык вяло ворочается во рту, в разговорах с китайцами склонен ограничиваться одной-двумя дежурными, хорошо заученными фразами – где былое рвение общаться до судороги в мозгах, приплетая в речь весь освоенный словарный запас! Нет, перегрузка явно налицо, и потная тридцатиградусная вечерняя жара лишь усиливает всеобщую депрессию. Восторженных криков типа «Ура, скоро будем дома!» что-то не слышно, Вовка хохмит скорее по привычке, Славик задумался (вероятно, о том, чем придется питаться в поезде), а Роберт Васильевич и вовсе приуныл – видать, оставил изрядный кусочек сердца где-то на горе Шао-ши… Камера мирно лежит в сумке – снимать совсем не хочется, хочется сесть на каменный бордюр у обочины и тупо сосать воду из бутылки с тающим льдом, безумным взором озирая окрестности небоскребов. Где ты, ностальгия по березкам и бескрайним бурятским степям? Почему не хочется черного хлеба с копченой колбасой, женского хора «Ой, цветет калина в поле у ручья» и бочки с надписью «Квас» около дома с надписью «Гастроном»? Хотя нет, бочка холодного кваса не помешала бы… Ну вот, позитив налицо, будем двигаться в этом направлении…
После громадья Западного вокзала Центральный, Пекинский вокзал кажется тихим и провинциальным. О, нас, великих и умудренных опытом путешественников, уже не удивишь смешением наций и языков в зале ожидания, уже не потревожишь запахами местного буфета и не восхитишь чистотой здешнего туалета. Грустными и всепонимающими глазами мы смотрим на зазывал, агитирующих сесть на автобус до Си-Даня – бывали, знаем. Вероятно, есть в нашем облике уже что-то такое, проженный цинизм бывалого туриста, что таксисты и нищие как-то не липнут к нам, предпочитая обрабатывать новичков. Конечно, за полмесяца толкотни по рынкам каждый, даже самый отпетый антикитаист, выучил джентльменский набор коротких фраз, из которых главное место всегда занимает «Отвали, не надо».