Красные Башмачки
Шрифт:
Сны под утро приснились тревожные.
...В таверне Урс с трудом удерживал дверь от рвущихся снаружи людей. Напрягая все силы, он упирался ногами в пол, но дверь все более и более открывалась. Густая темная масса рук, ног, голов перла в помещение, как будто не люди, а многоконечное и многоглавое чудище рвалось сюда!
Лиз на ватных ногах бежала к лестнице в мансарду, но ноги ее едва шевелились. Обмирая от страха, она рвалась наверх, на спасительную лестницу....
Люди
Лиз почти добралась до первой ступени и протянула руки к перилам. Два огромных черных пса с оскаленными пастями прыгнули ей на грудь из тьмы мансарды и отбросили на пол.
Лиз закричала, забилась и села на постели.
В душном сумраке она почти ничего не могла разглядеть. Горло пересохло.
"Это сон, только сон! Все приснилось!"
Она легла в постель, отбросила в сторону одеяло.
Только уснуть больше не смогла. Лежала и смотрела, как наливается светом щель между прикрытыми ставнями. В мир приходил неторопливым шагом рассвет нового дня.
Множество вопросов теснилось в голове. Узнает ли ее Тоффини?
Днем после встречи с Урсом, она все же посмотрелась в зеркало воды тихой речной заводи. Тируэль не только изменил цвет ее волос. Нос стал чуть длиннее, а лицо овальнее и смуглее, а главное - зеленые глаза превратились в карие...
Она смотрела на себя в оцепенении. "Это не я, о, боже, не я..."
Лиз еще раз пережила момент знакомства со своим новым обликом и вздрогнула, кутаясь в одеяло. Волшебное превращение вызвало страх и оторопь.
Да, все верно! Замечательно! Лесной дух спас ее жизнь и изменил внешность. Она лишилась малыша, но теперь она свободна и ее никто не ищет!
Она умерла для всех-девочка Элиза. Она осталась там, в неглубокой лесной могиле...
"Что я скажу мэтру? Поверит ли он мне?"
Лиз положила ладонь на живот.
"Где теперь моя крошка?"
Тируэль прав. Вернуть ребенка, забрать его из когтей герцогини Марлис невозможно простой горожанке.
Лиз поплакала и не заметно для себя уснула опять.
Утром они направились в Неймеген. Селянин ехавший на рынок с корзинами, полным квохчущими курицами, подсадил Урса и Лиз в свою повозку.
Селянину было скучно. Урса он хорошо знал, и завязалась пустопорожняя беседа. Хмурая Лиз слушала вполуха.
– Болтают, что будет вскорости война.
– Тебе дядюшка Гуго виднее.
– Вот то-то и оно, что виднее! Пацанов рождается больше чем девок-верная примета-быть войне! Вон и герцогиня Дармштадская мальца родила на днях, посмертного наследничка.
Лиз вздрогнула и навострила уши.
– Герцога господь прибрал, а вдовушка
– Все то ты знаешь, Гуго!
– Об этом зять мой, Хельмут все уши прожужжал. Он в конюхах у герцогини, так им бочку вина выкатили и по десять гульденов всем выдали!
– Всем слугам? Врешь?!
– Истинный крест! Герцогиню такой доброй да ласковой отродясь не видали. Она в железных рукавицах всех держит-ей не бабой, а мужиком надо было родится!
– Так что же ребенок? Где он?
– вмешалась в разговор Лиз.
– Известно где - во дворце у нянек и кормилиц в ласковых ручках. Где ж ему быть?
– И на кого он похож?
– Говорят-вылитый покойный герцог!
Лиз вздрогнула.
– Разве герцог умер?
– Умер, как не умереть! Еще по осени! Покалечил его на охоте кабанище лютый. Только по одежде и опознали! В гробу лежал в соборе под кисеей тонкой, чтобы не пугать, значит, родственников ужасным видом!
"Туда ему и дорога, уроду!"
Что убило герцога-чары картины или кабан на охоте Лиз совершенно не интересовало.
Лошадка дядюшки Гуго шла ходко, в повозке было скучно и тряско. Группу всадников появившуюся позади Лиз сразу заметила.
– Урс, смотри!
Проводник чертыхнулся. Они ехали у подножия безлесного холма. Справа пологий склон, слева поле пшеницы. Прятаться негде.
– Сиди смирно. Может пронесет! Говорить буду я!
Гуго сдернул шапку с головы, обнажив изрядную лысину и свернул повозку на обочину. Всадники миновали повозку, не замедляя коней.
Впереди скакали два хохочущих господина в ярких одеждах. Перья, пристегнутые к беретам, вились на ветру.
За господами скакала свита: конюхи, слуги, егеря и сокольничие. Смех, свист, громкие крики.
Ярко и богато одетые веселые молодые люди с блестящими глазами и развевающимися по ветру волосами.
Пронеслись с грохотом, только пыль клубами. Лиз закрыла глаза рукавом.
– Кто это, Урс?
Вместо Урса ответил Гуго:
– Бароны Раймштейн с охоты едут. Чтоб их!
Лиз вздрогнула и перекрестилась.
Этим уродам не стоит на глаза попадаться!
За холмом дорога шла под гору, и стал, виден город Неймеген.
Башни, городская стена, россыпь крыш и шпили церквей. За городом блестела как рыбья чешуя Рир. Пологий склон покрывали кусты и редкие, молодые деревца. Солнце светило в лицо и не давало, как следует все разглядеть, всю открывающуюся панораму.
– Еще немного осталось.
Гуго нахлобучил шапку и взялся за ручку деревянного тормоза.