Красные больше не вернутся
Шрифт:
Как всегда в такие моменты, в предвыборную пору 1996 года, президент особо привечал армию, внутренние войска, ФСБ. Посещал воинские части, раздавал награды, очередные звания… Его противники, однако, не отставали от него. Давняя ельцинская ненавистница дальневосточная железная леди Горячева как-то проговорилась, что думцы ведут переговоры с силовыми структурами на случай возможного осложнения политической ситуации при поражении Ельцина на выборах. Вице-спикерша была уверена, что добровольно, без сопротивления, Ельцин не отдаст власть своему преемнику, то бишь Зюганову. По мнению Горячевой, эти самые структуры следовало безоговорочно переподчинить тогдашнему пролетарскому вождю уже
Каково: вести переговоры с Минобороны, МВД, госбезопасностью за спиной у действующего президента, которому эти ведомства напрямую подчинены! Это ли не очередной крюк слева? И сильно ли это отличалось от осени 1993-го?
Все-таки нельзя было считать нормальной ситуацию, когда выборы отягощены такой непомерной социально-политической нагрузкой: вперед к рынку и демократии или назад к тоталитаризму. В одной из тогдашних статей я написал (простите за самоцитирование):
«О настоящих спокойных, свободных, цивилизованных выборах в России можно будет говорить разве что лет через 1015. Когда всяческие экстремисты, в первую очередь красного цвета, будут вытеснены на дальнюю периферию политического спектра, где их постоянным уделом станут несколько процентов общего числа голосов, как во всех приличных странах.
Что касается следующего через пять лет выборного цикла, в нем, пожалуй, опять повторится нынешнее бесхитростное силовое противостояние: партия коммунистов против партии власти, хотя победа ельцинским наследникам, наверное, достанется уже меньшей ценой (это, конечно, при условии, что сейчас, во втором туре, Ельцину удастся одолеть Зюганова). Перемены в социальной структуре общества и естественное поредение боевых шеренг пламенных революционеров, надо полагать, сделают свое дело».
Этот прогноз сбылся лишь наполовину. В 2000-м Зюганов и K° действительно не составили серьезной конкуренции ельцинским наследникам. Напряжения и драматизма, присущего 1996 году, в следующем выборном президентском цикле уже не было. Однако не пришли мы после этого и к свободным выборам. Напротив, отдалились от них. Помехой тут стали уже не обессилевшие красные, а как раз ельцинские наследники, которыми оказались совсем не те люди, которых ожидали многие, помнившие о Ельцине конца 80-х начала 90-х годов. К власти пришли отнюдь не демократы, а кондовая, в значительной степени гэбэшная, бюрократия, от которой и ожидать-то чего-либо наподобие свободных выборов было верхом наивности.
Вот так обстоит дело с прогнозами.
ГЕНЕРАЛ ИДЕТ НА ПОМОЩЬ ПРЕЗИДЕНТУ
Как мы видели, на третье место в первом туре, набрав 14 с половиной процентов голосов, вышел генерал Лебедь. С одной стороны, вышел довольно неожиданно: такого высокого общероссийского рейтинга у него никогда не было. С другой возможность подобного генеральского рывка многие интуитивно ожидали: было в десантнике нечто притягательное недаром же в декабре на думских выборах он с блеском победил в тульском одномандатном округе, набрав около 43 процентов голосов и опередив десяток соперников, в том числе местного мэра (это при том, что Конгресс русских общин а Лебедь шел в Думу еще и по общефедеральному списку этой организации не преодолел пятипроцентного барьера). Популярность генерала росла. Потому и тянули его к себе на разрыв разнообразные политические силы.
Вряд ли, однако, Лебедь самостоятельно получил бы столь высокий процент. С определенного момента по-видимому, с того самого, когда генерал согласился в той или иной форме союзничать с президентом (а соответствующие переговоры с Явлинским, напротив, провалились), Кремль стал оказывать Лебедю мощную финансовую, информационную, административную поддержку. Собственно говоря, бывшие помощники президента в книге «Эпоха Ельцина» прямо об этом пишут:
«Тогда (после провала переговоров с Явлинским. О.М.) основное внимание было переключено на Лебедя… Здесь все выглядело гораздо проще. И сразу после согласия генерала ему на подмогу были брошены серьезные организационные и информационные ресурсы. Это не замедлило сказаться на росте рейтинга генерала и позволило Лебедю занять третье место в первом туре с результатом, на который он вряд ли рассчитывал».
Кандидатом в президенты Лебедя выдвинул тот самый Конгресс русских общин. Произошло это 11 января. В интервью «Интерфаксу», которое генерал дал по этому поводу 15-го числа, он изложил наметки своей президентской программы.
Главным в этой программе было «навести порядок». Порядок, порядок и порядок! В той обстановке разброда и безвластия это подкупало многих. Порядок, естественно, предполагалось навести при помощи государства: «В драматические периоды нашей истории государство объединяло силы общества для выхода из кризиса». Но как это сделать, если государство разъедено коррупцией, в основном, по словам самого Лебедя, «обслуживает интересы чиновничества» и вообще находится «на грани краха»? Генерал уверен, что ему удастся найти некий «ясный и вразумительный способ востребования ответственности за последствия каждого шага» «на всех этапах строительства новой экономики». Чиновника, берущего взятки, он предлагает считать «государственным преступником», «ибо именно он расшатывает основы общества».
Больше всего к порядку «приучены» люди в погонах, поэтому им, как считает Лебедь, должна быть отведена особая роль в управлении страной: «Сейчас надо спасать Родину, а это священная обязанность военных».
При этом, однако, из вполне понятных соображений генерал обкладывает пуфиками неизменно связываемый с его именем тезис о необходимости «жесткой руки»: «Жесткая рука» сегодня нужна России. Но это, в моем понимании, не означает руку зубодробительную. Это умная, властная, распорядительная рука, где-то даже добрая».
В дальнейшем ему еще не раз придется обращаться к этой теме, разъяснять, как он относится к Пиночету и другим подобным персонажам.
В то, что генерал сумеет ужесточить борьбу с преступностью, взяточничеством по крайней мере, попытается это сделать, верилось довольно легко. Хуже обстояло дело с лебедевскими уверениями, будто он способен построить какую-то «новую экономику». Экономические воззрения генерала представляли собой tabula rasa, чистый лист, на котором писали Сергей Глазьев и другие подобные деятели.
Лебедь разумеется, с подачи Глазьева сразу же заявил, что он «резко отрицательно» относится к «жесткой финансовой политике» правительства Черномырдина: дескать, именно из-за этой политики, которая «пошла еще от Бориса Федорова» (на самом деле, как всем хорошо известно, она составляла основу гайдаровских реформ), людям по несколько месяцев не платят зарплату…
Конечно, предвыборные словеса в защиту «нищих российских граждан» дело вполне обычное и понятное, однако не худо было бы при этом называть истинные, а не придуманные (кем-то подсказанные) причины невыплаты зарплат. Таковыми была все та же коррупция и некомпетентность чиновников разного уровня, директоров предприятий, прочих управленцев (по-новомодному менеджеров)…