Красные больше не вернутся
Шрифт:
Ответ Лебедя: он будет весьма признателен автору вопроса, если тот предоставит ему хотя бы одно документальное свидетельство, что он, Лебедь, когда-либо говорил что-либо подобное: будто генерал Аугусто Пиночет его кумир. На самом деле он никогда ничего такого не говорил. «Мне это приписывают».
Конечно, многим бросалось в глаза: назначение Лебедя на достаточно высокий государственный пост произошло слишком поспешно и грубо. Иначе как акт своеобразной покупки его трудно было расценить, что бы там ни говорил генерал в свое оправдание («Я не продаюсь» и проч.). Некоторые выражали опасение, что в результате такой поспешности произойдет
Между тем торопливость, с какой Ельцин назначил Лебедя секретарем Совета безопасности, объяснялась просто (тут по крайней мере, во мнении кремлевских политтехнологов не существовало других вариантов): необходимо было во что бы то ни стало опередить коммунистов, у которых насчет Лебедя имелись свои планы.
Завлекать генерала в свое будущее «правительство народного доверия» Зюганов начал задолго до выборов, не уставал делать соответствующие предложения и заявления вплоть до первого тура. Так, 5 июня, находясь в предвыборной поездке в Новосибирске, лидер КПРФ заявил, что в случае своего избрания президентом хотел бы видеть в своем правительстве политических деятелей, которых принято относить к «третьей силе», в том числе Александра Лебедя (помимо генерала, в состав «третьей силы» входили Григорий Явлинский и Святослав Федоров).
Переход Лебедя в стан Ельцина ничего тут не изменил Зюганов продолжал домогаться генеральского союзничества, не без оснований рассчитывая на то, что в результате этих домогательств если и не сам генерал, то хотя бы часть его избирателей примкнет не к Ельцину, а к нему, Зюганову.
Вечером 19 июня состоялась полуторачасовая встреча Зюганова с Лебедем. Официально сообщалось, что основной темой разговора была «текущая политическая ситуация», а также «обеспечение безопасности в стране накануне и после второго тура выборов главы государства».
Однако нетрудно было догадаться, что главным на встрече вожака коммунистов и секретаря СБ были не абстрактные вопросы безопасности, а тема несостоявшегося, но все еще возможного союза между Зюгановым и Лебедем. Скорее всего, лидер КПРФ популярно объяснял генералу новичку в политике, что, связавшись с Ельциным, тот сделал грубую ошибку, что Ельцин его элементарно «использует» и при первой возможности «кинет»…
Можно ли предположить, хотя бы теоретически, что Лебедь при каких-то обстоятельствах мог бы оказаться по другую сторону баррикад? В принципе, думаю, ничего невозможного тут нет. Да, из двух противостоящих «идей» «старой» и «новой» генерал выбрал вторую. Он не уставал повторять об этом: «На старых идеях далеко не уедешь, кончились они. Я признаю право коммунистической идеи на существование, она красивая идея равенство, братство, счастье. Только почему-то ни в одной стране мира она до сих пор не реализована… Так пусть ее реализуют где-нибудь в другом месте, мы же будем просто жить нормально сегодня, а не в светлом будущем». Вот так. Но если бы обстоятельства повернулись как-то иначе, если бы чаша весов стала склоняться в противоположную сторону, можно вполне допустить: выбор генерала мог бы оказаться другим. Его помощник Владимир Титов прямо сказал об этом: «Лебедь уважает право народа и будет работать с тем президентом, которого изберет народ».
Все течет, все изменяется. В 1995-м президент Ельцин, фактически с подачи министра обороны Павла Грачева, уволил командующего 14-й армией генерал-лейтенанта Александра Лебедя. И вот год спустя тот же Ельцин, по существу выполняя требование бывшего командарма, отправил в отставку самого министра обороны. Сила силу пересилила. Верх взяла сила народной поддержки, оказанной на выборах опальному генералу.
Вместе с тем, конечно, фигура Лебедя, как принято сейчас говорить, неоднозначная. Вспомнить хотя бы его метания в начале политической карьеры. То метнулся в КРО в объятия к Скокову, то к «плачущему большевику» Николаю Рыжкову…
А взять его оценки известных событий. И в 1993-м, и позже Лебедь считал, что Ельцин использует «жупел красной угрозы» для укрепления своей личной власти. Вроде бы на самом деле опасности коммунистического реванша и не было, а был один только шантаж избирателя, предвыборные пропагандистские «страшилки». Отсюда же его обвинения в адрес его преемника по Приднестровью генерал-лейтенанта Валерия Евневича, принявшего в 1993 году участие в подавлении октябрьского мятежа в Москве: у него, дескать, «руки по локоть в крови».
С другой стороны, в одной из своих статей Лебедь сам же признал, что «многие обиженные люди, голосующие за коммунистов, ждут реванша, настоящего, не картонного. И если уж КПРФ придет к власти, они потребуют оплаты векселей». Так где же, спрашивается, пропагандистские «страшилки»? Вот вы и сами подтверждаете, что жажда реванша вовсе не выдумана, она вполне реальна, так же как и перспектива «большой крови» в случае возможной реставрации коммунистов.
Ощущение такое, что только в момент своего назначения секретарем Совета безопасности Лебедь наконец в полной мере разобрался, что к чему: «У нас есть две идеи: есть старая, потасканная, изжившая себя, стоившая нам очень большой крови, бесчисленных страданий и жертв, идея; есть новая идея идея, к сожалению, на сегодняшний день очень скверно реализуемая, но она есть. Можно и нужно сделать так, чтобы мы начали, наконец, жить. Весь земной шар, за малым исключением, живет, а мы почему-то, победители в величайшей из войн, существуем… И вот я выбираю новую идею».
Но ведь эта сшибка между новым и старым, между «вперед» и «назад» и составляла главный стержень политических конфликтов в России на протяжении предшествующих десяти лет. Что ж тут было не понять? Сшибка эта была почти равновесная. В октябре 1993-го старое при помощи грубой силы, при помощи оружия едва-едва не опрокинуло противника. То же и теперь, на выборах 1996-го: мобилизовав темные, в значительной степени крестьянские, массы, без сомнения, мухлюя по деревням, по захолустьям с избирательными ящиками (уже говорилось: коммунисты контролировали более 60 процентов избирательных участков), старое добилось хоть и проигрышной для себя, но минимальной в 3 процента разницы в голосах. Какие уж тут «страшилки»! Все опять повисло на волоске.
Лебедь считал «полноценным» разогнанный Ельциным Верховный Совет. Накануне выборов 1995 года предсказывал, что президент не допустит избрания нелояльного ему состава Думы для этого, дескать, прибегнут к искусственной дестабилизации обстановки в стране, введут чрезвычайное положение, выборы будут перенесены. Вообще этот мотив насчет дестабилизации и ЧП, замышляемых будто бы Ельциным, одно время постоянно присутствовал в генеральских речах. То, что ни одного подобного случая так и не произошло, думаю, лучше всего говорило о способности генерала к политическим прогнозам.
По многим вопросам его суждения вообще были крайне примитивны. Так, в одной из публикаций он принялся рассуждать, возможна ли в России социал-демократия. И пришел к заключению, что нет, невозможна, поскольку-де «Россия не Швеция» и «это вообще, извините, не для нашего климата». Социал-демократия почему-то ассоциировалась у Лебедя главным образом… с защитой прав сексуальных меньшинств.
Столь же наивны были и размышления генерала о возможности фашизма в России:
«Сколько бы ни болтали профессиональные антифашисты, в России этой проблемы нет. Есть провокаторы, шпана со свастиками вот и все. В разном нас, русских, можно винить, но не в шовинизме. Раз уж у нас самую националистическую партию возглавляет Владимир Вольфович то странные мы националисты».