Шрифт:
Красные дни календаря
Что может быть хуже критических дней? Я их терпеть не могу! Нет, я, конечно, понимаю, что это неизбежно и необходимо для организма, но почему так больно? В первый день я совсем плохо себя чувствую. Настроения нет, и эти жуткие спазмы, которые заставляют поджимать согнутые в коленях ноги к груди...
Мне так плохо без моего Дениса. Особенно, когда он в разъездах. Он занимается автомобильным бизнесом и часто ездит в другие страны, оставляя меня одну на несколько дней, а иногда и больше. Вот и сейчас я одна. Не видела его целых три дня. Может, для кого-то это совсем мало, а для меня тяжела даже такая разлука! Я даже
Скоро полночь, а я продолжала бороться с ужасной болью внизу живота с помощью лекарств и пыталась заснуть.
М-м-м... Как приятно это поглаживание... Чувствую любимые сильные руки у себя на бедре, пальцы, спускающиеся до щиколотки и поднимающиеся обратно... Теперь рука скользит по животу, потом выше... еще... Чувствую прикосновения к груди через майку, которая плотно прилегает к моей коже... Рука пробирается под ткань и начинает ласкать грудь, теребя сосок... Теперь легкое прикосновение теплого языка... Он обводит ореол соска, потом скользит по всей груди... Эта влажность холодит... Я покрываюсь мурашками и выгибаюсь, словно кошка, которая вот-вот начнет мурлыкать от таких
приятных ощущений... Дэн?...
Распахиваю глаза, поворачиваю шею вправо и замираю: он здесь. Такой любимый, теплый, нежный, такой мой... Смотрит зачаровано мне в глаза, нежно улыбается, а рукой притягивает еще ближе к себе. Я так люблю лежать рядом с ним.
– Ты давно приехал?
– рассматриваю его лицо в свете бра. Он выглядит таким загадочным.
– Полчаса назад, - шепчет и прикасается губами к моей шее за правым ухом.
Целует вдоль скулы к губам. Колется щетиной.
– Я соскучился, - почти мурчит мне в губы.
Захватывает нижнюю губу, облизывает ее по контуру, прикусывает слегка,
то же самое вытворяет с верхней, после чего мы сливаемся сперва в нежном, затем в страстном и глубоком поцелуе. Я все также лежу на левом боку, а он сзади, плавно спускается рукой по моей шее вниз, минует холм груди, теперь гладит живот, спускаясь ниже, пока не проскальзывает между ног... Резко отстраняюсь от него и отодвигаю его руку от того места, которое на самом деле жаждет его ласк. Возбуждение накатило страшной силой, сменившись болью, из-за чего я чуть не взвыла и снова свернулась
калачиком.
– Что случилось?
– озабоченно спрашивает Дэн, пытаясь меня обнять, но я вновь отстраняюсь.
– Не надо...
– тихим шепотом отвечаю я.
– В чем дело??? Мы не виделись три дня и ты этого не хочешь?
– чувствую, что он уже злится.
– Извини, Дэн, мне просто плохо... Мне нельзя сегодня и... завтра... и послезавтра...
– Красные дни календаря?
– его левая бровь так сексуально поднимается вверх, что на меня снова накатывает возбуждение. Я уже и от бровей возбуждаюсь!
– Они самые, - понуро отвечаю я.
Он снова притягивает меня ближе к себе, будто старается согреть теплом, хотя от него исходит такой жар, что я уже давно пылаю. Он снова припадает к моим губам, и вместо того, чтобы дать мне сладкую дозу поцелуя, он посасывает верхнюю и нижнюю губу поочередно, затем переходит к языку и вытворяет такое, что я просто теряю
– Пусти, - настаиваю я и упираюсь кулачками ему в грудь.
– Не пущу, - кусает в подбородок.
– Дэн... я устала, хочу спать, и у меня болит живот.
– От чего это ты устала?
– щурится и как-то ревностно уже смотрит.
– От месячных, что ли? А может, у тебя их сейчас и вовсе нет, и ты мне трахаешь мозг, чтобы вывести из себя? Ты же любишь такое делать, - он опять спускается рукой вниз моего живота. Я моментально зажимаю ноги так плотно, чтобы он не проскользнул между ними.
– Я сказала, пусти!
– почти вскрикиваю я.
Он со злостью, но при этом не сильно все-таки нажимает ладонью у меня между ног, затем встает и выходит из комнаты. Ну вот, поговорили, называется. Почему ему так сложно понять, что мне сейчас нехорошо? Так нет же, он наоборот меня возбуждает, и от этого боль только сильнее.
***
Хотел мягко разбудить свою девочку и зацеловать, обнять крепко и заняться с ней любовью, но облом. К тому же, еще и обидел любимую. За восемь месяцев наших отношений я уже должен был привыкнуть к ее бурным реакциям или внезапным приступам нервоза. Но что я могу поделать, если рядом с ней я теряю голову и хочу ее все двадцать четыре часа в сутки? Когда ее нет рядом, я выть готов. Хочу всегда ощущать ее тепло, ее нежные руки, слышать ее мягкий голос, смотреть ей в глаза и любить ее, любить...Сейчас она обижена и лежит в кровати. Такая беззащитная наедине с ноющей болью. Подхожу к кровати и сажусь на корточки рядом. Она поднимает взгляд из-под загнутых длинных ресниц, смотрит на меня, обнимая подушку руками.
Дотрагиваюсь ладонью до ее лица и провожу тыльной стороной руки по ее щеке.
– Прости меня. Я не хотел тебя обидеть, - Полина смотрит и тепло улыбается. Мне самому захотелось улыбнуться.
Ложусь рядом с ней. Она переворачивается на спину, а я кладу голову ей на живот. Запускает пальцы мне в волосы и гладит меня по голове. Это так приятно! Перехватываю ее правую ладонь и начинаю покрывать поцелуями, перемещаясь на предплечье, она продолжает перебирать мои волосы пальцами левой руки. Поднимаю взгляд на нее и мы одновременно улыбаемся друг другу. Приподнимаюсь, подвигаюсь к ее лицу и начинаю покрывать поцелуями ее скулы, подбородок, щеки, нос, висок - почти невесомыми, нежными. Спускаюсь к ее шее губами, покусывая и вновь целуя. Полина томно вздыхает
и притягивает меня к ближе. Целуя ее в губы, понимаю, что еще чуть-чуть, и я не выдержу, и она тоже. Я не могу делать ей больно и не могу оставить ее ни на минуту.
– Прости, я...
– Все нормально, - перебивает меня и нежно целует в губы.
– Я не хочу, чтобы тебе было больно.
– Мне больнее, когда ты не со мной, - ее тихий шепот так заводит меня.
Последующие пару часов мы буквально не отрывались друг от друга, при этом, не затрагивая интимные зоны. Наша прелюдия переходила все границы, а наши губы стали единым целым. Я был переполнен нежностью... Меня словно, что-то поднимало и подбрасывало вверх, а в голове что-то взрывалось фейерверком... Я чувствовал, как она подрагивала в моих руках, будто становясь еще более хрупкой.