Красные и белые. На краю океана
Шрифт:
— А кто тебе дал право устанавливать пулеметы? Кто ты такой? — спросил Варейкис.
— Адъютант главнокомандующего Муравьева.
— Я председатель губкома...
—- Пмэю приказ на твой арэст. Главком объявил войну немцам и заключил мир с чехами, вечный блажэнный мир — и долой болшэвиков!
— Прочь от крыльца, стервец! — схватился за маузер Филя.
Чудошвили трусливощопятился, Варейкис и Филя вернулись в здание. Прошло полчаса в напряженном ожидании, дверь приоткрылась,
— Что нового? — спросил Варейкис.
— Муравьев в гостинице создает Поволжскую республику, распределяет министерские портфели.
2 *
Великолепно! Пусть распределяет портфели. Ступай снова в гостиницу, скажи — мы готовы на определенных условиях поддержать его правительство... :
В третьем часу ночи в губкоме стали появляться красноар* меицы, рабочие, матросы с речных пристаней.
„ Пулеметная рота поддерживает большевиков... Красноармейцы второго бронедивизиона выступают против Муравьева Железнодорожники спешат на защиту губкома,—докладывали связные.
Зазвенел телефон, Варейкис снял трубку.
Слушаю... Да, это председатель губкома. Кто это? Здравствуйте, товарищ Муравьев!.. Так, так, так! Громче, я плохо слы-шу... У меня нет иного выбора, как поддержать ваш поход на Москву?.. Вы предлагаете мне портфель министра? Это соблазнительно, но надо подумать... Что вы, я не умею быстро соображать.- Варейкис засмеялся в трубку. — Часы истории отсчитывает свои минуты?.. Все это верно, но речь идет о судьбе революции. Жду...
Варейкис хмуро стоял у телефона, члены губкома сидели вокруг стола. У всех были зеленоватые от усталости лица.
Варейкис направился в зал заседаний — там Филя закрывал газетами стеклянные двери. Председатель губкома заглянул в комнату латышские стрелки разместились у стен, и у них были зеленые от зари лица.
А что там? — повел глазами на другую дверь Варейкис.-
— А там пулеметы,— ответил Филя.
У подъезда затарахтел автомобиль.
Приехал.—Варейкис остановился посередине зала.—Ну что ж, не мы заварили эту кашу. Иди, Филя, к пулемету...
В зал заседаний со своими единомышленниками и охраной вошел Муравьев.
Вы сделали свой выбор? — с ходу спросил он Варейкиса и коротко рассмеялся.
— Пройдемте в кабинет. Мы ожидаем вас...
Главком, глядя на всех и никого не видя, положил правую РУ К У на грудь, вскинул голову. Снова, уже строго, спросил стоящего в дверях Варейкиса:
— Почему не пропускаете мою охрану?
— Фракция левых эсеров может договориться с большевиками без лишних глаз. У нас ведь нет охраны.
Муравьев поправил кобуру маузера, демонстративно вынул из кармана браунинг, сунул за пазуху.
Итак, мы слушаем,— сказал Варейкис, проходя
— Вам уже известно, что я объявил войну Германии,— начал Муравьев. — Я заключил мир с чехами и повернул свои вой-
ска на Москву. — Муравьев движением руки обвел эсеров, рассевшихся у стены. — Я не могу больше терпеть, когда большевики продают немцам Россию.
Дверь приоткрылась, Филя делал какие-то знаки Варейкису.
Муравьев оттолкнулся от подоконника, ногой распахнул дверь — перед ним мерцали штыки латышских стрелков;
— Это предательство! — Муравьев выдернул маузер.
Филя прыгнул на главкома, Муравьев отшвырнул его и начал стрелять направо-налево, и злоба, и страх, и бешенство исказили его лицо.
Муравьева обступили со всех сторон. Филя вскинул наган, целясь в лиловый затылок главкома...
ВАРЕЙКИС -т- ЛЕНИНУ ,
«В три часа ночи Муравьев пришел на заседание губкома вместе с фракцией левых социал-революционеров и предложил присоединиться к нему. Я объявил, что он арестован. Муравьев начал стрелять. В этой перестрелке Муравьев оказался убитым».
Тухачевский стоял у броневика в расстегнутой гимнастерке, без ремня — его отобрал адъютант вместе с наганом. Предрассветная площадь была пустынной, вокзал словно вымер. В тополиной рощице уже брезжило, нежная заря появлялась сквозь листья.
— Еду в Совдеп, разнюхаю, что в городе творится,— решительно сказал шофер бойцам.
— Ты, парень, головы не роняй,— посочувствовал Тухачевскому боец в косоворотке и домотканых штанах.
— Мне кажется, что я во сне,— пробормотал тот.
Прошли еще томительные тридцать минут. Заря захватила
весь горизонт, заметались над привокзальной площадью воробьи. Парили росой плетни, булыжники мостовой. Караульные дремали, прижимая к животам винтовки. Тухачевский услышал рычание мотора, и тотчас из-за каменного дома вынырнул броневик.
— В Совдеп скореича! — крикнул шофер. — Большевики Му- -равьева кокнули. Тебя, парень, ищут. Айда, садись...
Тухачевский не пробежал, он взлетел по ступенькам старинного здания, толкнул дверь в кабинет Варейкиса, его окружили комиссары, командиры,
— Рады видеть тебя здоровым-невредимым,— устало приветствовал Варейкис командарма. — В эту ночь мы победили правдой. Правда — грозный противник для врагов свободы.
— Заговорщики арестованы? — спросил командарм.
— Взяли начальника штаба, командира бронедивизиона...
— Чудошвили арестован?
— Этот успел скрыться.
— Опасного типа упустили. Надо бы сообщить Москве о наших событиях.
— Я уже телеграфировал Ленину о полном провале мятежа в Симбирске...