Красные меченосцыРассказы
Шрифт:
— Разве это справедливо — заставлять детей решать летом такие задачи!.. — бурчал потом Витя.—Летом детям полагается создавать все условия для весёлого и здорового отдыха…
— Ладно, не ворчи. Я тебе свой компот отдам, — остановил его Митя. — Для тебя ведь решить задачу — всё равно что грузовик дров перепилить…
Дела у дежурных много, только успевай поворачиваться. Больше всех суетился Витя. Он бегал по всей столовой, всем указывал, вроде что-то делал, а на самом деле только мешал всем. Проявил себя он только перед обедом, когда взялся помогать
— Да это у меня не грязь, а загар… — уверял Витю один мальчик.
Но Витя был непреклонен.
— Знаем мы этот загар… Вот помоешь хорошенько руки с мылом, и весь загар как рукой снимет, — поучал он. — Только без фокусов… Постоишь за углом и снова в столовую?.. Знаем мы, как это делается…
— Верно… Витя знает, как это делается… Сам так делает, — сказал Митя, пропуская мальчика в столовую.
У того действительно на руках был загар, а не грязь.
Витя совершенно искренне возмутился таким поступком.
— Так дежурные не поступают, если хочешь знать!.. Поблажки даёшь приятелям? Нужно так: дружба дружбой, а руки мыть нужно! И раз ты так поступаешь, не буду я тебе помогать… И ждать тебя не буду. Сам пообедаю…
— А компот добавочный тоже не будешь ждать? — спросил Митя.
Про компот Витя вгорячах позабыл, но отступать было поздно.
— Там видно будет… — сказал он и хотел пройти в столовую.
Но Митя загородил ему дорогу:
— Покажи руки, — сказал он.
— Что? Руки? — оторопел Вити. — Ну, смотри… Как стёклышко…
— И с такими руками ты хотел сесть за стол? Иди мой.
— Да это вовсе не грязь… Это сажа, а сажа за грязь не считается…
— Хорошо, потом разберёмся, что считается, что не считается. Так я тебя всё равно не пущу, — заявил решительно Митя.
— Придираешься, значит? — возмутился Витя. — Ладно… А ещё другом называется!
— Дружба, Митенька, дружбой, а руки мыть нужно! Так меня один мой приятель учил…
Витя засопел, как рассерженный ёж, и поплёлся к умывальнику.
— Только без фокусов! — крикнул ему вслед Митя. — Не вздумай постоять за углом и вернуться. Не пущу…
Митя поет, Витя подпевает
На двери столовой появилось объявление о том, что скоро в лагере будет проведён праздник песни.
В празднике могли принять участие все, кто хотел и мог петь.
— Знаешь что, Митя? Давай мы тоже выступим и споём что-нибудь хором, — предложил Витя.
— Как это — хором? — не понял Митя.
— Ну, как поют хором… Вместе, значит, вдвоём.
— Это не хором называется, а дуэтом. Хором — это когда весь отряд поёт, — пояснил Митя. — И не спорь, пожалуйста, я в этом деле разбираюсь лучше тебя. У нас есть знакомый артист, Владимир Иванович. Он в настоящем театре поёт. Между прочим, он говорит, что из меня тоже что-нибудь выйдет, что у меня и слух есть, и голос…
— Подумаешь, какая новость! И слух у него есть, и голос… А я что, глухонемой, что ли? — вдруг обиделся Витя, — Да если ты хочешь знать, я слышу, как пищит комар на той стороне речки… А голос у меня такой, что, если я сейчас закричу, сюда весь лагерь сбежится…
— Я тебе совсем не про такой слух и не про такой голос говорю, — засмеялся Митя. — Кричать каждый может, а петь не каждый… Ты вот, например, рисовать умеешь, а до-ре-ми-фа-соль тебе ни за что не спеть.
— А хочешь — спою! — начал петушиться Витя. — Возьму вот и спою… И туда спою, и обратно…
— Попробуй… — подзадорил Митя.
Витя шумно втянул в себя целый кубометр воздуха и запел:
— До, ре, ми, ля, соль, фа, соль… Слыхал? Это я только вверх пел, а сейчас буду вниз…
— Не надо… — остановил его Митя. Он так сморщился от Витиного, пения, точно выпил стакан уксуса. — Знаешь, как ты поёшь? Как радиоприёмник, когда его настраивают… Если мы так вот запоём на празднике, так я даже не знаю, что будет… Ведь надо так петь, чтобы ноты поднимались, как по лесенке, на каждой ступеньке по ноте… А у тебя все они или на одном месте топчутся, или сразу через три ступеньки скачут…
— Ну и что же, что скачут? Так быстрее. Я всегда вверх через три ступеньки перескакиваю, а вниз по перилам съезжаю, — заявил Витя.
— Хорошенькая у нас получится песня, если я буду со ступеньки на ступеньку петь, а ты прыгать через три да на перилах спускаться…
Витя приуныл.
— Так теперь что ж? Вы, значит, петь будете, а я молчи? Мне, значит, и рот нельзя открыть?
В голосе его было столько обиды, что Мите стало его жалко.
— Ладно… Может, научишься ещё… Пойдём попробуем, — сказал он.
Для спевок они выбрали берёзовую рощу у реки, подальше от лагеря. По дороге решили разучить песенку о весёлом рыболове. Первые два часа не принесли никаких результатов, если не считать того, что Витя от чрезмерного старания совершенно охрип. Если раньше он пел, как приёмник при настройке, то теперь шипел, как патефон с тупой иголкой…
— Вот что, — сказал Митя, — тебе надо сначала распеться.
— А как? — просипел Витя.
— Наш Владимир Иванович, когда у него садится голос, поёт всё время одно только слово «химия»… Попробуй и ты…
Два дня ходил Витя по лагерю и неожиданно для всех выкрикивал вдруг: «Химия!» Скоро он совсем остался без голоса.
— Может, ты перепутал? Может, физику надо петь или ботанику? — спрашивал он у Мити.
— Ничего я не перепутал… Поют «химия» потому, что в этом слове два «и» и «я» на конце. А их легче всего петь…