Красные моря под красными небесами
Шрифт:
– Ты сам понял, что сказал? Сплошные выдумки, ложь и обман… Для нас с тобой самое подходящее чтиво, мы же именно что выдумками, ложью и обманом на хлеб зарабатываем, профессия у нас такая.
– Я не в сказке живу, а в безжалостной действительности, и приемы у меня самые что ни на есть всамделишные. Раз уж у нас профессия такая, то и действовать надо профессионально, ради пользы дела, а не из прекраснодушных мечтательных порывов.
Жан придвинул книгу к себе и многозначительно стукнул по сафьяновому переплету:
– Вот
– Да уж, размечтался. В легендах все переврут, да и нас оболгут – либо вознесут до небес, либо с грязью смешают. А правда о наших делах умрет вместе с нами.
– Лучше уж так, чем в полной безвестности сгинуть. Было время, ты не гнушался ни романтических бредней, ни театральных представлений, они помогали тебе входить в образ.
Локк вздохнул, оперся локтями о столешницу и еле слышно прошептал:
– А ты забыл, чем это закончилось?
– Прости… зря я тебе о некой рыжеволосой особе напомнил.
На пороге кабинета возник служитель, обратил вопросительный взгляд к Локку.
– Нет, спасибо, я сыт, – сказал Локк, откладывая вилку. – Подожду, пока мой приятель с засахаренными шершнями не расправится.
– Это не шершни, а стрекозы, – буркнул Жан, сунул лакомство в рот, проглотил, не разжевав, и спрятал томик Лукарно в карман камзола. – Несите счет.
Служитель кивнул, убрал со стола грязные тарелки и приколол к дощечке у стола листок бумаги.
Жан достал из кошелька горсть медяков.
– Что ж, вечер у нас свободен, – сказал Локк. – Реквин наверняка за нами слежку устроил, поэтому не будем его огорчать, пойдем-ка развлекаться.
– Отлично, – сказал Жан. – Побродим по окрестностям, сядем в лодку, сплаваем к Изумрудному пассажу. Там кофеен много, музыка играет. Леоканто и Жерому в самый раз напиться и к танцовщицам в тавернах приставать.
– Вот пусть Жером, налившись пивом, ухлестывает за девицами, пока солнце нас в постель не загонит. А Лео будет сидеть в глубокой задумчивости и с отвращением взирать на выходки приятеля.
– Может, с Реквиновыми лазутчиками в прятки поиграем?
– Тоже дело. Эх, жаль, нет Клопа. Нам выглядчики сейчас пригодились бы, да где ж в этом проклятом городе надежных людей взять.
– Да, жаль, что Клопа нет… – вздохнул Жан.
Они неторопливо направились к выходу из клуба и, памятуя о любопытных ушах и глазах, завели негромкую беседу о каких-то вымышленных делах господ Коста и де Ферра. К полуночи они уже шли по знакомым тихим кварталам за высокими стенами Савролы. Здесь царили порядок и спокойствие – ни старьевщиков, ни кровавых драк в переулках, ни вонючей мочи в водостоках. У серых кирпичных стен мерцали серебристые фонари в чугунных переплетах; яркий лунный свет озарял округу, хотя в высоком небе
Какая-то женщина, внезапно выступив из теней слева от Локка, пошла рядом с приятелями. В ладонь Локка непроизвольно скользнул зарукавный стилет, но женщина – невысокая, молодая и худощавая, в неброском темном наряде – упорно держалась поодаль, заложив руки за спину. На темных волосах, стянутых в длинный хвост, красовалась четырехуголка с серым шелковым шарфом, гордо реющим за спиной, как флаг на корме корабля.
– Леоканто Коста, – произнесла незнакомка милым, ровным голосом, – я знаю, что вы и ваш спутник вооружены. Давайте обойдемся без неприятностей.
– Прошу прощения, сударыня… – обескураженно начал Локк.
– Одно неловкое движение клинка у вас в руке – и вам в горло вонзится стрела. А вашему спутнику лучше не касаться топориков под камзолом. Ну, пойдемте…
Жан едва заметно шевельнул левой рукой, но Локк, удержав его, решительно помотал головой: среди прохожих на улицах оказалось немало таких, которые не сводили с приятелей пристальных взглядов, а в переулках таились какие-то подозрительные личности в тяжелых, не по погоде, накидках.
– Тьфу ты, – пробормотал Жан. – А на крышах-то…
Локк мельком взглянул на противоположную сторону улицы: на крышах трех- и четырехэтажных каменных домов виднелись силуэты мужчин с длинными луками в руках.
– Ах, сударыня, вы застали нас врасплох! – Локк опустил стилет в карман и показал незнакомке раскрытую ладонь. – Чем мы обязаны чести вас лицезреть?
– С вами желают побеседовать.
– Раз уж все знают, где нас искать, почему бы попросту не отужинать с нами? За ужином и побеседовали бы.
– Беседы определенного рода лучше проводить с глазу на глаз.
– Вас прислал человек из пресловутой высокой башни?
Незнакомка улыбнулась и чуть погодя велела:
– На углу сверните налево. Там в доме с правой стороны будет открытая дверь. Войдите туда и следуйте указаниям.
Разумеется, на следующем перекрестке приятели увидели дом с распахнутой дверью; прямоугольник желтого света в дверном проеме отбрасывал бледное сияние на булыжники мостовой. Незнакомка вошла первой. Локк, сознавая, что, кроме лучников на крышах, в переулках прячутся еще четыре или пять человек, вздохнул и незаметно подал Жану знак успокоиться.
В обветшалом доме, напоминавшем заброшенную лавку, у стен выстроились шестеро в кожаных дублетах с серебряными плашками; четверо сжимали заряженные арбалеты, и Локку пришлось отринуть шальные мысли о возможном сопротивлении – с такими противниками вдвоем не справиться.
Одна из арбалетчиц осторожно прикрыла дверь.
Темноволосая незнакомка повернулась к Локку и Жану – под распахнутым плащом мелькнули серебряные плашки кожаного дублета – и протянула им руки.
– Ваше оружие, – учтиво сказала она. – Пошевеливайтесь.