Красные нити
Шрифт:
За удавкой последовали материалы, из которых Портной шил зеленые платья в белый горошек.
— Прошу обратить внимание ваша честь, на то, что материал, найденный в тайном убежище подсудимого, полностью соответствуют тканям, из которых были сшиты платья для всех жертв Портного.
Помощник обвинителя передал судье распечатанные результаты анализов.
Судья, нахмурив брови, с вниманием прочитал документы по анализам судебно-медицинской экспертизы. Затем он обратил внимание на адвоката, что отчаянно потел и нервно ёрзал, сидя рядом с камерой Гольшанского.
— Защите есть, что сказать? — пророкотал
— Нет, ваша честь. — помотал головой адвокат.
При этом он выглядел так, как будто его страшила сама мысль хоть слово сказать в поддержку своего подзащитного.
На каждый вопрос судьи о словах защиты, адвокат лишь мотал головой. Судья и гособвинитель несколько раз выразительно переглядывались. Всё-таки адвокат должен был сыграть свою роль, пусть и с известным финалом, не молчать как рыба весь судебный процесс. Однако у адвоката похоже ни свидетелей защиты не было, ни хотя бы косвенных и ничтожных улик даже гипотетической невиновности Гольшанского, ни вообще какой бы то ни было стратегии защиты.
Сильвестр поискал взглядом лица своих родных, среди присутствующих на суде. Ни сына, ни матери, ни некоторых из дальних родственников Сильвестр на суде не увидел. Собственно, он и не слишком надеялся. Учитывая настроения большинства публики, если бы кто-то узнал, что на суде присутствуют мать и сын Сумеречного портного… могло случится все, что угодно. Единственное, о чем жалел Сильвестр-это, то что сейчас рядом с ним не было его первой жены. Ксении было сорок один, когда она погибла при авиакатастрофе в Мюнхене. А их единственному сыну Оресту тогда было двадцать один. И он уже три года ярко показывал свои по истине гениальные способности в финансовой сфере. Так, что Сильвестр был спокоен за «МосИнвест» и его проекты. Он сядет, но его детище останется в надежных и умелых руках.
Обвинение вызвало свидетелей. Первым среди них оказался уже знакомый Сильвестру капитан Карабанов. Одарив Гольшанского испепеляющим, ненавидящим взглядом капитан подробно рассказал, как Гольшанский собрался убить свою жену, которая до сих пор числится пропавшей без вести, и как при попытке организации побега его охранник по наущению самого Сильвестра убил двух следователей из Следственного комитета.
Публика на суде с ужасом внимала словам капитана.
— Лейтенант Тамаридзе фактически скончалась у меня на руках, — говорил капитан Карабанов, и голос его подрагивал от сдерживаемых эмоций. — А другой мой коллега… лейтенант Самоедов умер мгновенно, от выстрела в голову.
Капитан неловко прокашлялся, когда голос его начал скрипеть нервной сиплостью. Он отпил из стакана с водой. А гособвинитель степенно задал следующий вопрос:
— Расскажите подробнее о том, как вы вышли на Сильвестра Гольшанского.
— Не буду врать, моей заслуги в этом нет. — вздохнул Евсей Карабанов. — Примерно в одиннадцать часов я получил анонимный звонок, и неизвестный мужчина сообщил, что Сильвестр Гольшанский собирается убить свою любовницу, Людмилу Елизарову…
— Вы ведь до сих пор не нашли никаких следов девушки? — перебил капитана обвинитель.
— Так точно. — кивнул Карабанов. — Поиски Людмилы Елизаровой продолжаются.
Сильвестр хмыкнул. А вот это была крайне неприятная новость. Вопреки его надеждам, Людмила похоже могла выжить… И во всем виновата та гребаная волчица с синими глазами. Откуда она только взялась, чтоб её грузовиком переехало! Тут, среди присутствующих на заседании Гольшанский увидел женщину с темно-русыми волосами. Она со смесью странных чувств пристально следила за Гольшанским. Не понятно было, что она чувствует. Не то сожаление, не то злорадство. Впрочем, учитывая, как они расстались, последнее было более вероятно.
Сильвестр как можно более выразительно улыбнулся второй, уже бывшей жене. Ему бы хотелось, чтобы в зале подумали, что она ему очень дорога…
Его бывшая супруга в ответ быстро отвела взгляд, и с любопытством уставилась на капитана Карабанова. Сильвестр две-три минуты с подозрением рассматривал бывшую супругу. Он прикидывал в уме, могла ли она быть замешана том, что капитан Карабанов «получил анонимный звонок». По всему выходило, что могла.
— «Видимо, — подумал Гольшанский, — этой с**е мало того, что она смогла получить после развода…»
Анжелика Орбелова одна из не многих в России женщин-банкирш. При чем её банк «ORBEL» успешно расширяется, процветает и растет последние пять лет.
— Благодарим вас, господин капитан. — сказал гособвинитель и громко произнес. — Обвинение вызывает следующего свидетеля…
Сильвестру надоело ждать, пока закончится весь этот балаган. Он поднялся со своего места. Стоящие рядом полицейские дёрнулись, один даже положил руку на рукоять пистолета в кобуре.
— Подсудимый, — обратился к Сильвестру судья. — Вы хотели бы что-то сказать?
— Да, ваша честь. — кивнул Гольшанский. — Я хочу признаться…
В зале суда все присутствующие, включая судью и обвинителя лишились способности говорить. А некоторые, судя по виду ещё и дышать.
СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ
Понедельник, 11 января.
Уже четвёртая сигарета кувырком отправилась в урну. Облокотившись на перила, возле широкой лестницы суда, Стас напряженно и нервно ожидал финала судебного заседания.
Корнилов всё это время вспоминал те жуткие и зловещие дни, когда он и его опера шли по следу Сумеречного портного. По следу из задушенных и повешенных на деревьях, как тряпки маленьких девочек. Стас помнил, как его травила пресса. Как сыпались обвинения в никчемности особой оперативно-следственной группы. Ему дважды разбили машину! Несколько раз звонили Рите, и угрожали расправой над Алиной. Родители некоторых девочек как будто с ума посходили! Они во всём обвиняли Стаса и его оперов. Как будто были уверены, что Корнилов и его подчиненные всеми силами стараются помочь убийце избежать поимки. Или, как минимум не желают должным образом выполнять свою работу.
Стас помнил, как он и Арцеулов с Домбровским буквально ночевали на работе. Они копали и рыли во всех направлениях. Они тщательно обыскивали места преступлений, опрашивали свидетелей и анализировали поступки Портного.
Они приближались к нему, Стас это чувствовал. Да и Портной, похоже тоже. Но при этом, он начал убивать чаще. Словно назло. Показательно. Нагло… Дети начали пропадать из самых людных мест. А их тела, опутанные красными нитями, начали находить даже рядом с жилыми домами. В ближайших сквериках, лесах и парках. Портной издевался. И откровенно демонстрировал, насколько все усилия следствия тщетны.