Красные Орлы
Шрифт:
Еленка улыбнулась непонятно.
– Маш, я пойду.
– Лен, подожди, я сейчас. Вместе дойдем, - а потом тихо Альберту,- Мазур, скажи честно, ты на меня запал что –ли?
Мазур такого вопроса не ждал.
– А если и так? Отошьешь?
– Офигел?
– А что? Не по Сеньке шапка?
– При чем тут шапка? Я твой начальник, на минуточку.
– Могу уволиться, - улыбается, как черт, рад, что Машка озвучила причину, которой можно не бояться.
– Тьфу на тебя, - но не могла не оценить и красоты парня и его улыбки яркой…
– Маш, не плюйся. Не хочешь на усадьбу, пойдем вечером прогуляемся. А?
– На Бабью косу?
– Можно и туда, - и никакой пошлости в его голосе Машка не уловила, ни намека на то, чем на той косе, со слов Волохова, занимаются.
Ответить Маша не успела, услышав крик.
– Едрит твою! Ну, кто опалубок снимает в субботу? – Зазулин, зам Волохова по коммерческой части, ругаясь, шел в сторону моста, вел на прицепе вездесущего Кутю.
Машка поняла, что кончился ее выходной. Если повезет, то просто прервался.
– Алька, отнеси сумки ко мне на порог, будь добр, - потом крикнула деликатной Алёнке, что стояла в стороне, - Лен, давай позже пересечемся, а? – всучила сумки парню и бежать к мосту.
Волохова она увидела сразу! Стоит, медведь, спины не гнет, а морда кислая и злая одновременно. Строители снимали деревянный опалубок с опор моста и процесс тот технологически, был очень важным. Маня сразу начала оценивать риски, изъяны и сам процесс.
Мишаня и сам засёк Марусю, головы в ее сторону не повернул и смотрел на рабочих. Машка отошла подальше от гадского босса и встала между мужиками.
– Не, парни. Снимай для начала с середины, - мужики не вняли, но Машка настырная, - Хренли уставились? Расчет тяжести балки вам предъявить? Лупанете с краю, на фиг все послетает, если смесь не затвердела. Среднюю снимай!
Ну, сработало. Начали тянуть среднюю опору. Машка затаив дыхание, смотрела и уже понимала инжеренским своим догоном, что все отлично. Мост стоял крепко. Опорные балки держали надёжно.
Еще час возни и мата, и все закончилось.
– Михал Андреич, тест через три дня. Гоните машины, - Машка уже не слушала, зачем?
Развернулась уйти, но не дал ей Волохов.
– Маш, сюда иди, - вот те и «здрасти» и «извини».
– Слушаю.
– Это я тебя слушаю. Зачем явилась? Мост не твоя зона ответственности.
– Ответ неверный. В мою зону ответственности входит – принятие, оценка и корректная архивация технической документации объектов населенного пункта. Мост- объект. Сейчас проверю все документы, заберу и отнесу в администрацию. Время арихвации не ограничено, если только объект не принадлежит, согласно классификатору к оборонно - промышленному комплексу. Вы, барин, на мосту не собираетесь пушки размещать? Нет? Тогда архивировать буду по мере надобности.
– Объект еще не готов. Не выпендривайся.
– А документы готовы и сейчас их передают Вашему заму Зазулину. Разрешите идти проверить?
–
– Что так? Видеть меня не хотите? – и Мишка закипел!
Он целый час поглядывал на Кан, пока та буравила взглядом мост, и ни разу на него, Мишку, не посмотрела. Мало того, что он извелся за ночь, получил от Кан по морде, так эта фифа еще и моську воротит! Ишь, на ВЫ величает, будто и не договорились вчера перейти на ТЫ.
Вдобавок, выглядит сегодня особенно хорошо. Волосы блестят, гладкая, смугловатая кожа сияет и глазищи ярче звезд. И попка такая …такая… Тьфу, наказание!
– А если не хочу, сгинешь? – началась «вторая часть Марлезонского балета».
– Да и сгинула бы, Вы же сами позвали! – точно, сам, и от этого Мишаньке не стало веселее.
– Проверяй документы, забирай и иди.
– Слушаюсь, барин, - а тут еще как назло нарисовался Мазур.
– Маш, ну как? Помощь нужна?
– Нет, Алька. Сейчас документы заберу и пойдем, - и правда, забрала, проверила и ушли они с Альбертиком, мило беседуя.
Тут под руку не вовремя подлез фельдшер Федюня.
– Михал Андреич, пора повязку менять.
– Сгинь, Федь. Дела у меня.
– Никак не могу. А если рана загниёт? Не…надо поменять.
– Сгинь, сказал! – рявкнул Мишка и пошел домой.
Поспать не получилось толком, спину драло. Почитать уселся, не смог. Вытерпел пытки фельдшера, который прибыл на дом для перевязки и снова не находил себе места. Так и валандался, бедняга, пока глубокой ночью не сморило его прямо на диване в гостиной.
Машулька провела субботу прекрасно! И шторки- то они с Еленкой повесили, и чаю наглотались, будто бы с запасом на целый год. Вечерком пришел Альберт, и хоть и был он недоволен Еленкиным присутствием, но смирился, и все трое отправились гулять. К слову, Бабья коса, это нечто! Корабельные сосны, широкий разлив реки и песчаный пляж. По апрелю все виделось не так ярко, но летом, уж точно, будет райское место!
Воскресенье прошло в домашних хлопотах и помощи деду Самбрере. У того «сверзился» со «шкапа» старый проигрыватель и Машульке снова пришлось починять допотопную вещь, наподобие утюга бабки Палны прямо на пороге дома деда. Мазур крутился рядом и потешал ее и Самрберу веселыми историями из жизни села. Если бы не хмурое лицо Волохова, который проходил мимо в момент, когда Альберт принялся шептать Машке на ухо анекдот, то день можно было бы назвать приятным во всех смыслах.
Понедельник Кан отметила ударным трудом. Удалось ей, хоть и отчасти, разобраться с линией новой. А вот вечером случилось кое –что.
На подходах к своему дому, приметила Маша собрание у порога Администрации. Председательствовал фельдшер Федя, рядом стояли Зазулин, Самбрера и Бекасов –младший.
– Не дается. Я и так и эдак. Орёт! В субботу еще куда ни шло…рычал, но давался, а с воскресенья, как чёрт в него вселился. Может у него уже сепсис начался? И температура повысилась? С того и бесится.