Красные орлы
Шрифт:
По старому стилю сегодня Покров день.
Едва проснулся, сел за дневник. Потом уже не будет времени. К вечеру так намотаешься, что карандаш в руках не удержишь.
Утро чудесное. Солнце залило все ярким светом, словно не последние дни осени, а первые весенние дни. В такое бы утро за зайцами да тетеревами. Или побродить по речке.
Вчера ночью состоялось организационное собрание сочувствующих. Записался 21 человек.
Сегодня будет собрание
Сейчас подумал: что бы записать про свою личную жизнь? И убедился — нечего. Нет у меня личной жизни. Откуда ей взяться?
Был гимназистом, сам занимался, других учил, зарабатывая себе на хлеб. Потом бои, походы. Разрушаем, чтобы созидать! В борьбе, работе и проходит вся моя жизнь.
Но я об этом не жалею. Верю: мы создадим лучший мир, в котором счастлив будет каждый трудовой человек.
Прежде чем лечь спать, хочу коротко записать о недавно закончившемся весьма оживленном женском собрании.
Народу собралось много. Тетушки быстро освоились, шумели, смеялись. Задавали иногда такие вопросы, что я только отшучивался. Оставайся, говорят, сынок, мы тебя быстро женим.
Но это все шуточки, а была и серьезная беседа. Женщины всем интересуются, обо всем расспрашивают. Ты им изволь ответить и когда война кончится, и когда мужики вернутся, и как будет с налогами, и можно ли в церковь ходить — детей крестить, венчаться, собороваться, отпевать покойника, и как насчет керосина, спичек, сахарку, ситчика, и дадут ли „фершала“, и почему мала школа, нет букварей, и когда выгонят жулика-приказчика из потребительской лавки, и правда ли, что на землю явится антихрист?.. Всех вопросов не упомнишь.
Горячо интересуются политикой. Расспрашивают о партии, о коммунах, о товарище Ленине.
Меня обрадовала такая активность. Чем сознательнее народ, в том числе и женщины, тем крепче наша власть Советов.
Ложусь спать. Завтра надо пораньше встать и отправляться в Тюмень.
Грешен я перед дневником. Забросил его. Целую неделю не притрагивался.
15-го приехал в Тюмень, а политотдел уже в Покровском. Расстояние невелико — 80 верст, но добирался полтора суток.
Наши части наступают вновь. В дни сентябрьской неустойки мы вынуждены были отойти от Тобольска, и теперь в боях за него отличился 10-й Московский полк.
На дорогах все еще беспорядки, подводная повинность подорвана.
Да, сейчас я знаю точно и даже с некоторыми подробностями о героической гибели товарища Юдина. Мысль о нем не выходит из головы. Вот ведь человек был! Смелый, принципиальный, твердый. Всегда с массами — и в радости, и в горе. Особенно же, когда людям трудно. Ему не нужны никакие блага, никакие удобства. Только бы быть с народом, жить с ним одной жизнью.
Сам он — сибиряк. Работал в Кургане на разных предприятиях. Много хлебнул тяжелой жизни. Перед Октябрьской революцией стал большевиком и был верен партии до последней своей минуты. Когда его, измученного пытками, белогвардейцы подвели к виселице, он крикнул столпившимся вокруг крестьянам:
— Бейте врагов Советской власти! Идите за Коммунистической партией, за товарищем Лениным!
Вспоминаются разные случаи… Комиссар Юдин впереди других с наганом в руке идет в атаку… Товарищ Юдин, как брат и друг, беседует с бойцами.
Я помню, какую большую помощь оказывал наш военком товарищу Ослоповскому и как умело он делал это. Словно бы незаметно охлаждал излишне иной раз горячего командира полка, подсказывал ему правильное решение.
Вечная память и вечная слава доблестному бойцу нашей партии, политработнику-массовику, другу бойцов и командиров!
С 18 числа нахожусь в Покровском. Помогаю исполкому наладить дела. Агитирую. Создаю ячейки и библиотеки. Обычная работа рядового строителя новой светлой жизни.
А бывают минуты — с трудом удерживаешь себя от» того, чтобы не схватить ружье и не уйти в лес, на охоту. Меня всегда притягивают леса, долины. Но обуздываешь себя, говоришь — нельзя. Еще не пришло для этого время.
Борьба разгорается все сильнее. Если банды Деникина, взяв Орел, рвутся на красную Москву, то наш долг здесь, в Сибири, напрячь все усилия и скорее победить Колчака.
Вчера познакомился с одной любопытной девушкой. Она — моя ровесница. Жизнь ее наподобие моей. Рано возненавидела «высший свет» и «блестящее общество». Душа потянулась к борьбе.
В семье — пролетарская атмосфера. Отец, слесарь-революционер, открыл дочери глаза на жизнь трудящихся и жизнь богатеев. Месяц тому назад девушка влюбилась в красного солдата, который проездом на фронт пробыл здесь три дня.
Мне показалось (могу судить по ее рассказу), что боец валял дурака, шутил с доверчивой и честной девушкой. А она влюбилась по уши. Все время думает о нем, вспоминает его поцелуи.
Дала мне почитать свой дневник. Суть его я бы определил так: «Пойду с ним, пойду за ним! Куда угодно и когда угодно. Пусть далеко, пусть останусь одна. Душа рвется вперед и вперед!».
С ее разрешения я написал в ее дневнике несколько строк. Смысл их примерно таков: жизнь — самое лучшее, самое ценное, чем мы владеем; надо жить не в тумане, а с ясно понятой целью.
Она прочитала, крепко задумалась.
Задумался и я. Ведь я сам еще молод, меня самого надо учить, а уже даю другим советы…
Написал письма Лизе и домой.
Ночь. Половина первого.
Проделали от Покровского четырнадцать верст и оказались в селе Усалка.