Красные пианисты
Шрифт:
Глава вторая
Утро двадцать второго июня было ясным, солнечным. Из окна квартиры Шандора Радо виднелась гладь Женевского озера. Величественный Монблан упирался в синеву неба своей снежной вершиной. Она почему-то напоминала Шандору большую сахарную голову. Такие головы стояли в магазине Веркеши на углу узенькой улочки в Уйпеште, где родился Радо.
Такая голова была предметом мечтаний друга его детства Фодора Ласло, паренька из рабочей семьи.
Целая такая «голова» стоила, конечно, слишком дорого, но когда Шандору удавалось выпросить у своего отца немного денег,
Шандор распахнул окно: прохладой, свежестью потянуло от серебрящейся на солнце глади Женевского озера.
Жена Радо возилась на кухне.
— Лена, я вниз за газетами! — крикнул он ей.
У Лены в то утро было много хлопот. Двадцать второе выпало на воскресенье. Женщина, которая приходит ей помогать в будние дни, сегодня не придет. Пока мать Лены будет гулять в парке Мон Репо с внуками, надо успеть приготовить завтрак и убрать квартиру.
Семья Радо занимала пять комнат на шестом этаже в семиэтажном доме, неподалеку от центра. В одной комнате помещались дети с бабушкой, во второй — они с Шандором, в третьей — домработница, четвертая была общей. Пятая же комната служила помещением для издательства «Геопресс».
Шандор спустился вниз за газетами. Неподалеку от их дома находилось огромное здание Лиги Наций, а также здание Международного Красного Креста. Возле этих зданий в газетных киосках можно было купить газеты на любой вкус. На прилавках рядом с лондонской «Таймс» и французской «Фигаро» лежали газеты фашистской Германии «Фёлкишер беобахтер» и «Ангрифф».
У Шандора это вошло в привычку: утром спускаться за газетами, быстро просматривать их, а потом садиться за работу.
Но сегодня, в воскресенье, после того как Лена управится по хозяйству, они собирались поехать покататься на пароходике по Женевскому озеру.
Лена услышала звук отпираемой двери и еще с порога — голос Шандора.
— Пока все спокойно, — сказал он.
Лена поняла, что Шандор по дороге уже успел заглянуть в газеты, которые в то утро вышли с обычными заголовками.
Лена была ближайшей помощницей мужа, его связной. Она помогала Шандору шифровать материалы и, следовательно, знала все, что знал он. Она хорошо понимала то нервное напряжение, которое испытывал он в эти июньские дни сорок первого года.
Она сама испытывала это напряжение. По материалам, которые они получали из разных источников, она знала, что война Германии с Советским Союзом может начаться в самое ближайшее время.
Шандор включил приемник. Будапешт передавал музыку Листа.
Лена вышла на кухню. В это время Радо перевел шкалу настройки на Берлин и тотчас же услышал голос Гитлера. Гитлер говорил уже на самых высоких тонах. Обычно на таких тонах он заканчивал свою речь, местами переходя на крик:
«Я убежден, что крестовый поход против коммунистов закончится нашей полной победой. Немецкая нация должна гордиться, что на ее долю выпала такая великая миссия!..»
— Лена! Лена! — крикнул Радо.
Лена вошла в комнату и сразу узнала ненавистный ей голос.
— Началось! — сказал Радо. Лицо его было бледным.
Вскоре и Лондон передал короткое сообщение о начале боевых действий германской армии против Советского Союза.
— Надо срочно встретиться с Пакбо, с Сиси, с Джимом, с нашими ближайшими сотрудниками и помощниками. Нам
Известный швейцарский журналист Отто Пюнтер имел широкий круг знакомых, был вхож в министерства Швейцарской Конфедерации и посольства иностранных государств.
До начала второй мировой войны его редко можно было застать в Берне.
Во время гражданской войны в Испании его репортажи с театра военных действий публиковали не только швейцарские газеты.
Пюнтер придерживался левых убеждений и не скрывал этого. Когда он стал работать с Шандором Радо, тот предупредил его: не надо привлекать к себе внимания прокоммунистическими высказываниями. Но у Пюнтера были свои доводы: человек, связанный с социал-демократами или коммунистами, не может быть разведчиком, работающим на Страну Советов. Он, Пюнтер, близко знаком с одним офицером швейцарской контрразведки. Швейцарская служба безопасности ищет разведчиков, работающих на СССР, прежде всего среди людей, публично высказывающих правые взгляды. Кроме того, он уже известен как журналист левых убеждений. Отказ от убеждений может привлечь к нему внимание, вызвать настороженность у швейцарской полиции.
В мае сорок первого года с группой журналистов из Швейцарии, Швеции и Португалии Пюнтер побывал в Польше. Как государство она больше не существовала. Часть ее присоединили к Германии, остальная же часть с Варшавой называлась теперь генерал-губернаторством.
В середине апреля 1941 года во время брифинга в посольстве Германии Отто Пюнтер задал вопрос немецкому послу:
— В последнее время усиленно муссируются слухи об ухудшении отношений между Германией и Россией. Говорят, что Советский Союз прекратил поставки нефти и хлеба в рейх?
Представитель шведской газеты «Тагеблат» тоже задал щекотливый вопрос:
— В американской и английской печати в последнее время появилось несколько статей, рассказывающих о переброске германских войск с запада на восток. Не мог бы господин посол прокомментировать эти сообщения?
Немецкий посол ответил, что слухи о прекращении поставок зерна и нефти из России лишены оснований. Отношения между Германией и СССР остаются дружескими. Что касается переброски войск, то он не располагает никакой информацией на этот счет.
Тогда Пюнтер попросил посла прокомментировать материал, опубликованный в «Фёлкишер беобахтер», о генерал-фельдмаршале Кюхлере. В этом материале особенно выделялась его деятельность в Прибалтике, где он воевал в годы гражданской войны в России против большевиков.
Посол отказался комментировать этот материал.
— Моя задача, — сказал он, — состоит, прежде всего, в том, чтобы следить, что пишут швейцарские газеты о Германии.
В мае снова состоялась пресс-конференция в немецком посольстве. Посол сообщил, что он добился у германского МИДа разрешения на поездку в генерал-губернаторство группы журналистов нейтральных стран. «Там вы сможете на месте убедиться в необоснованности вздорных слухов об ухудшении отношений между Германией и СССР». Что касается переброски войск, то он может сообщить журналистам, что такая переброска имела место. Но дело объясняется не ухудшением советско-германских отношений, а тем, что войска с Западного театра военных действий отведены в не пострадавшие от войны богатые сельскохозяйственные районы бывшей Польши на отдых перед новым прыжком…