Красные рельсы
Шрифт:
К его удивлению, она мгновенно поняла, что он задумал, и приняла единственно правильное решение. Она встала. Конкэннон спрятался за шкаф и достал револьвер.
За секунду до того, как Марвин Боун ударом ноги открыл дверь, Атена Аллард ухватилась за подол платья и стала через голову стаскивать его. В такой позе Марвин Боун ее и застал. Когда дверь открылась, она вскрикнула.
За спиной Боуна стояла Лили Ольсен, разыгрывая справедливое возмущение. Боун мгновение постоял на месте, бросая вокруг яростные взгляды. Затем что-то проворчал, подошел к двери Пегги Мур и толкнул ее ногой. Раздался новый испуганный крик. Затем эта сцена повторилась в третий раз. Боун по очереди обошел все комнаты второго этажа, в том числе и салон самой Лили.
Лили поочередно захлопывала за ним все открытые двери, за которыми оставались испуганные девушки и их раздраженные клиенты. Встав на пороге комнаты Долли, она с облегчением и даже с восхищением посмотрела на Атену Аллард, улыбнулась Конкэннону, выходившему из своего укрытия, и закрыла дверь.
Атена привела в порядок свою одежду. За дверью, в коридоре, продолжала бушевать буря. Марвин Боун в бешенстве скрипел зубами:
— Я знаю, что они здесь! И Конкэннон, и жена Алларда! Их видели!
— Значит, вас просто обманули! — кричала в ответ Лили Ольсен. — Смотрите, сержант, как бы вам не лишиться звания!
Боун в отборных выражениях выразил свое отношение к угрозам хозяйки борделя, но ему все же пришлось уйти, и он загрохотал ботинками по ступеням, сотрясая весь дом. Только тогда Конкэннон спрятал револьвер.
Через несколько минут в заведении все стало на свои места. Рулетка заработала вновь, игроки начали делать ставки.
— Вы в порядке? — спросил Конкэннон.
Атена ответила слабой улыбкой.
— Да. — Она покачала головой. — До сих пор я в это не верила. Но он убил бы нас, верно?
— Сержанту Боуну представилась возможность завладеть сотней тысяч долларов. Если кто-нибудь станет у него поперек дороги, он не остановится ни перед чем.
Глаза Атены наполнились ужасом.
— А Рэй?
— О нем не беспокойтесь, — сухо сказал Конкэннон. — Пока он один знает, где спрятаны деньги, он в большей безопасности, чем кто-либо в Оклахоме.
Он открыл дверь и выглянул в коридор. Собравшись в комнате Пегги Мур, «девочки» возмущенно кудахтали. Их клиенты, спугнутые вторжением, давно уже убрались по запасной лестнице.
— Закройте за мной, — сказал он Атене, прошел по коридору и начал спускаться по лестнице.
— Так-то лучше! — раздался голос сержанта Боуна. — Сами пришли. Молодчина!
Конкэннон почувствовал страшную усталость. Сопротивляться дальше было бессмысленно; он застыл и стал смотреть, как приближается Боун.
— Конкэннон, я не знаю, что вы там затеваете, но теперь это неважно. Если вы сейчас же не приведете сюда эту женщину, можете прощаться с жизнью.
На Конкэннона смотрел «Кольт».
— Не делайте глупостей, Боун. Она ничего не знает об этих деньгах.
— Об этом буду судить я. Приведите ее!
Конкэннон вспомнил, как лежал в переулке без сознания, как спасался от пуль убийц; все это было делом рук сержанта Боуна. Внезапно Конкэннон решил, что с него достаточно махинаций и хитростей Боуна, и, выждав момент, он бросился вперед, прямо на револьвер. Раздался выстрел. Конкэннону показалось, что его ударили обухом топора; он рухнул на пол.
В густых сумерках сияла маленькая звезда, то угасая, то загораясь снова. Она будто подмигивала Конкэннону, перемещаясь с места на место, затем заблестела сильнее и заговорила человеческим голосом:
— Конкэннон, вставайте. С вами все в порядке. Вас лишь слегка оцарапало.
Звезда загорелась еще ярче, и от нее запахло табачным дымом. Лежа на спине в коридоре «Дней и ночей», Конкэннон следил глазами за огоньком сигары Джона Эверса. Затем его подняли на ноги чьи-то руки, возникшие из темноты.
— Пустяки, — сказал Эверс собравшимся вокруг людям. — Ничего серьезного.
— Что происходит? — По лестнице спускалась Лили Ольсен.
Увидев окровавленное лицо Конкэннона, она резко побледнела.
— Все в порядке, мисс Ольсен, — отеческим тоном ответил Эверс. — Небольшое происшествие.
— Происшествие?! Да вы посмотрите — он весь в крови! В него стреляли!
— Поверьте, мисс Ольсен, с ним все в порядке. Вы бы лучше успокоили своих посетителей.
— Оставьте его здесь. Я о нем позабочусь.
— Нет, — решительно ответил Эверс. — Это было бы неразумно.
— Кто в него стрелял? — суетилась Лили. — Боун?
Инспектор вздохнул:
— Мисс Ольсен, прошу вас, выполните мою просьбу. Так будет лучше для всех, в том числе для Конкэннона.
У Конкэннона так шумело в голове, что он едва различал голоса. Во рту у него пересохло, язык не слушался. Он несколько раз порывался что-то сказать, но у него получалось какое-то лягушачье кваканье. Опершись на Эверса, он подождал, пока к нему вернутся силы, затем с трудом произнес:
— Я в порядке. Делай, что говорит Эверс… И займись Атеной Аллард.
Она горько усмехнулась.
— Даже теперь ты думаешь только о ней!
Он заставил себя улыбнуться.
— Извини, Лили. Предоставь мне судить обо всем.
— Ты уже судил, и что же? Тебя чуть не убили!
— Лили, перестань…
Она всплеснула руками.
— Прекрасно! Иди, подставляй опять свою голову! Ради женщины, которой к тому же на это наплевать…
Она повернулась и увела за собой собравшихся зевак.
Конкэннон попытался идти самостоятельно. Ноги были словно ватными, в висках стучало. Он перевел взгляд на Джона Эверса:
— Откуда вы взялись?
— Долго рассказывать, — ответил инспектор. — Можете идти?
— Думаю, да.