Красный Барон
Шрифт:
Симон де Охейда недоверчиво покачал головою и посмотрел вдаль, уже подернутую синим вечерним туманом:
— Не думаю, чтоб они помогли нам.
— Помогут, — безапелляционно заявил Громов, все так же улыбаясь, словно здесь, на захваченной «Эулалии» царило безудержное веселье. — Нам ведь не нужен корабль, и живой товар тоже не нужен — все это мы вернем, едва только окажемся у берегов Флориды.
— Но там верные сторонники короля Филиппа!
— А от сторонников короля Карла вы не натерпелись? И вообще — для вас есть какая-то разница — кто король? Если есть — прошу не побрезговать объяснить!
Сказав
— Вы сами-то что мыслите? Ну вот, к примеру, вы…
Андрей ткнул пальцем в коренастенького мужичка с сединой в усах и бородке.
— Я? — недоуменно поморгал тот.
— Вы, вы… вы за какого короля?
Мужичок беспомощно оглянулся и пожал плечами:
— Я — как все… как старший скажет. А староста у нас — достопочтенный сеньор Охейда. Ведь так?
— Так, так, — с облегчением закивали собравшиеся.
— Так пусть уж все будет, как он решит.
Вот ведь стадо! Громов едва удержался, чтобы не выругаться. Ишь ты, «как старший скажет» — лишь бы самим ничего не решать, не брать на себя ответственность! Сталкивался Андрей с такими людьми еще и в прошлой своей жизни, и весьма часто. И как-то так получалось, что те постоянно жаловались — то начальство плохое, то «пл о тют» мало, то еще что-нибудь. Так вы не работайте там, где вам плохо — открывайте свое дело или уезжайте куда-нибудь, решайтесь — чего зря ныть-то? Да ведь нет, так и будут ныть, друг дружке завидовать да радоваться приходящим от государства подачкам, ибо работать — если это слово здесь уместно употребить — предпочитали именно на государство, а последнему было весьма выгодно иметь столь покорный народ, знающий, правда, одно лишь слово «дай!», и зарабатывать самостоятельно не умеющий. А зачем что-то организовывать, решать, отвечать, когда можно к государственной кормушке присосаться, как клоп… только вот рано или поздно всех клопов — дустом, особенно когда пайки на всех не хватит.
— Сеньор Андреас, вы меня слышите?
— Что? Ах да, да, — Громов внимательно посмотрел на Симона. — Так что вы решили?
— Решили… э… Договаривайтесь! А то вдруг — буря? Лучше уж твердую землицу под ногами иметь, а уж там будь что будет.
— Ну вот и славненько.
Потерев руки, бывший королевский лейтенант махнул своим ссыльным сотоварищам и зашагал к люку.
Сильвио Головешка, Деревенщина Гонсало Санчес и Каменщик Рамон Кареда откровенно радовались — еще бы, никто из них сильно в заварушке не пострадал, если не считать подбитого глаза Головешки да раненой руки Рамона, раненной, впрочем, легко. Если кто и получил больше всех, так это Мартин Пташка, правда, тому хорошо досталось еще до всех столь внезапно произошедших событий — от матросов и покойного капитана Пинеды. К слову сказать, в моральном плане подросток пострадал куда больше, нежели в физическом, — все ж чуть не повесили парня.
— А, кстати, где Мартин? — вдруг озаботился Громов. — Что-то его не видать.
— Да на баке они, — усмехнулся Сильвио. — Воркуют… сам знаешь, с кем.
Андрей ухмыльнулся:
— Понятно. Не рано ему ворковать?
— Ему-то не рано…
—
— Да сейчас такие девки пошли! — сплюнув, вступил в беседу Рамон. — Сплошные бестии: невежливые, бездельные, наглые… не то что в старые времена — тогда совсем другие девушки были, старших уважали, молились да честь свою блюли. А нынешние-то потаскушки…
Громов отмахнулся — не любил он ханжеских разговоров про «девичью честь», в конце концов это для каждой девчонки — ее личное дело, и нечего в чужую жизнь своим фарисейским мурлом лезть!
— Добрый вечер, почтенные господа, — присев, молодой человек издевательски постучался в трюм. — Во-первых, хочу осведомиться, как вам понравился ужин?
— Смотри сам им не подавись, каторжник! — злобно зарычали снизу… Похоже, что это был боцман.
— Ну как хотите, — усмехнувшись, Андрей повел плечом. — Можем вас и вообще не кормить — подыхайте, кому от этого плохо-то?
Приложив палец к губам, он кивнул своим спутникам, и те отошли от люка, встав неподалеку, у мачты.
— Эй, эй! — через пару минут забеспокоились снизу. — Вы здесь еще? Не слушайте старого дурня…
— А мы и не слушаем, — подойдя ближе, Громов погремел засовом и распахнул люк. — Просто вот тут подумали и решили вернуть вам корабль.
С минуту, а то и больше, пленники переваривали услышанную новость и, конечно же, дружно сочли ее за издевательство. Впрочем, кто-то все же осведомился:
— Шутите?
Андрей покачал головой:
— Ничуть. Но для этого вы кое-что должны сделать… Для начала я хотел бы поговорить со шкипером.
Чернявый шкипер оказался весьма любезен и особого зла не держал — в схватке ему выбили зуб, однако же не пристрелили, не проткнули насквозь и не проломили голову, так что, по мнению Громова, моряк имел все основания быть довольным.
— Нам нужно попасть во Флориду, — подведя шкипера к штурвалу, объяснил молодой человек. — Знающих моряков средь нас, как вы давно догадались, нет, но курс — что по звездам, что по солнцу — я лично определить вполне способен, так что менять его не советую. Какой здесь ближайший испанский порт?
— Сан-Агустин, — немного подумав, отозвался шкипер. — Но если мы туда войдем… вы ж говорили, что вернете судно?
— Верну, верну, не сомневайтесь, — Громов похлопал моряка по плечу. — Ближе к гавани мы спустим баркас и свалим.
— Э… кого вы хотите свалить? — не понял сленга шкипер.
— Уйдем, говорю, — но для этого мы должны как можно скорее добраться до… как там его — Сент-Огюстен?
Моряк усмехнулся:
— Так французы говорят. Сан-Агустин — если по-нашему.
Присматривать за шкипером оставили двух подростков из поселенцев, и те, гордые оказанным доверием, радостно заулыбались.
— Ты с той стороны сиди, — приказал Громов. — А ты — там. И, ежели вдруг разбойник что-то задумает — к примеру, сбежать, бросившись в море, или пробраться к трюму — освободить своих — немедленно поднимайте тревогу!
— Хм, разбойник, — уныло пробурчал моряк себе под нос. — Это кто еще разбойник-то?
Андрей, конечно, расслышал сие бурчание, но оставил его без внимания, строго-настрого наказав подросткам глядеть в оба.