Красный дракон. Китай и Россия в XXI веке
Шрифт:
То же — у призеров экономического роста, китайцев. Стимулируя бумажными народными юанями внутренний спрос и кредитуя "стройки пятилетки", они довели внутренний государственный долг чуть ли не до 20 % от валового внутреннего же продукта. А простой народ при этом живет все лучше и лучше.
Российское же правительство гордится тем, что внутренний долг невелик — при валовом внутреннем продукте примерно в 200 миллиардов долларов США он составляет всего лишь порядка 20 миллиардов долларов и перекрывается валютным запасом Центробанка. При этом исчисление идет в чужих американских денежных знаках. Народ же этому обстоятельству почему-то не рад, ибо на его жизни красивое сальдо Центробанка никак не сказывается. Внешний же долг давит гирей
Бремя можно было бы облегчить переводом внешнего долларового долга во внутренний рублевый, но как это сделать? Светлые умы наверняка могли бы придумать разные оригинальные способы. Ответ есть и в отечественной старообрядческой практике соединения благочестия с богатством. А именно: нужно увеличить масштаб оценки выгоды бизнеса с краткосрочных сиюминутных сделок до гарантированного дохода следующего поколения. То есть расчет делать минимум на 20 лет, имея в виду наперво обеспеченность детей на Родине и собственный уход из-под страха потерять доставшуюся невесть как собственность, риска внезапных перемен законодательства и вынужденного бегства за границу.
Не абстрактная национальная идея, от ума греющая чувство, но только достойная цель мобилизует колеблющуюся волю, заставляет принимать решения исходя из перспективы, оправдывает усилия и жертвы на преодоление трудностей. Несомненные успехи 20 лет китайских реформ определяются именно величием целей, поставленных в 1978 году, и четкостью задач, рассчитанных на 40 лет — два поколения.
В приложении к российскому правительству сказанное означает, что от идеи рухнувшей 17 августа 1998 года пирамиды государственных краткосрочных обязательств, привлекавших деньги в казну быстрыми баснословными процентами, следует перейти к идее долгосрочных государственных обязательств на сумму государственного долга. Обязательств сроком на 20 лет (одно поколение) под приличные 10–15 % годовых, но зато на 100 % гарантированных стоимостью находящихся у государства активов (прежде всего в топливно-энергетическом комплексе, производстве промышленного сырья, транспорте и связи).
Иными словами, вместо дальнейших суетных торгов по приватизации все еще значительного государственного имущества правительство может напечатать красивые бумажки с гербовой печатью и подписью — т. е. долгосрочные обязательства рассчитаться за деньги, взятые в долг у своих граждан сторицей, но потом.
По этим ценным бумагам правительство брало бы на себя и только перед гражданами России обязательство 20 лет аккуратно и каждый год выплачивать проценты деньгами, которые оно само же и напечатает, но зато через 20 лет передать в полную собственность владельцев этих бумажек реальные стоимости в форме долей собственности в еще принадлежащих государству предприятиях, извлекающих доход из реальных естественных ресурсов, которыми природа не обделила Россию.
Но будут ли такие государственные долгосрочные обязательства покупать и на какие средства, ведь мгновенная спекуляция на них не просматривается, доходность по вложенному капиталу не велика, и есть весьма большой риск, что государство в лице следующих сменяемых властей от обязательств предшественников просто откажется.
Тут нужно вспомнить о русском хозяине. Если государство определит, что права по долгосрочным обязательствам только наследуются и только через 20 лет, и допустит владельца, купившего у него долгосрочные обязательства, до управления хозяйственной деятельностью с тем государственным имуществом и на земле, которые оно имеет, но от управления которым в условиях либерального рынка самоустранилось, то хозяин придет — и не только потому, что ему претит бесхозяйственность. То есть, если размер государственной собственности, управление которой сможет взять на себя потенциальный хозяин, будет определяться номиналом купленных долгосрочных обязательств, а все льготы госсобственности
Именно долгосрочность и стабильность будут основой для расчета выгоды. А выгода будет мотивировать возврат сбежавших капиталов на Родину. Так как на покупку государственных долгосрочных обязательств потребуются деньги из свободных средств, а свободные средства у разбогатевших соотечественников есть, но сейчас вынужденно гуляют по иностранным банкам, кредитуя иностранное благополучие.
Таким образом, у правительства появится наживка, способная привлечь гуляющие за рубежом деньги в свое хозяйство. На эти деньги выплатить весь валютный внешний долг, переведя его посредством государственных ценных бумаг во внутренний, рублевый. А ответственность за возврат внутреннего долга с прибылью, а не с убытком на 20 лет отдать в управление тех, кому этот внутренний долг и нужно вернуть — гражданину России, на свои деньги и на свой риск взявшемуся хозяйствовать.
Если хозяйствовать с душой и умело, то кроме ежегодных процентов по ценным бумагам от властей, можно самому ковать и хорошую прибыль, а через 20 лет получить в наследуемую частную собственность уже хорошо поставленное доходное дело. А если нет, то кроме гарантированных процентов по бумагам, хоть и "разбитое корыто" изношенных и разворованных основных средств предприятия, но все равно останется детям. И уже они, "с усмешкой горькою обманутого сына над промотавшимся отцом", что смогут, то и сделают с таким грузом полученного от родителя наследства, а на худой конец сдадут его назад в казну.
Это западный предприниматель — игрок, заряженный на быстрый финансовый успех, а настоящий русский хозяин способен упорно тянуть до избранной цели, невзирая на сроки. Спекулянт и конъюнктурщик на срок в 20 лет и за свои же деньги подряд на хозяйствование не возьмет, какие бы ни рисовались выгоды в конце срока.
Но государственные долгосрочные обязательства никто не будет покупать без соблюдения непременного условия: стабильного или, еще лучше, укрепляющегося рубля. А рычаг укрепления рубля находится в руках правительства — это валютное регулирование.
Яркий пример умелого пользования этим рычагом дают китайцы с непоколебимым от пятилетки к пятилетке курсом юаня. И это невзирая на постоянную внутреннюю инфляцию, вызываемую необходимостью дотировать растущее городское население, на удары международных финансовых спекулянтов и происки закулисы, а также на товарную ("тапочки и тряпочки") структуру экспорта, которая требует значительных усилий для преодоления барьеров протекционизма, прикрывающих зарубежные рынки.
В нынешней российской ситуации правительство могло бы использовать китайский опыт в части расширенного печатания бумажных денег при поддержании стабильным их искусственного обменного курса. А для поддержания и укрепления обменного курса своей валюты достаточно перевести весь российский экспорт в расчет на рубли. Благо что российский экспорт (преимущественно промышленного сырья и энергоносителей) значительно превосходит импорт (преимущественно продуктов питания, товаров широкого потребления и комплектующих деталей).
Для этого в обязательном и сейчас паспорте сделки цену товара, вывозимого из России, достаточно исчислять не в долларах США, а в рублях. То есть заставлять иностранного покупателя российского товара расплачиваться с российскими компаниями рублями и для этого сначала покупать в российских банках рубли за их иностранную валюту.
Сделку сделать двухступенчатой. На первой — под конкретный контрактный товар продать "деревянные" рубли, эмиссия которых плановая (государство всегда способно поддерживать и регулировать дефицит рублей для иностранных покупателей), на второй — за рубли продать товар, предложение и спрос на который будут определяться свободным рынком.