Красный камень Каррау
Шрифт:
На этот раз – только то, что ларва уже повредила мозг ректора.
– Вот, например, – ткнул он пальцем в стол, – ваш первый соавтор. Профессор Аннаут Испанский… это фамилия – Испанский? – Что он думает по поводу того, что это именно вы, а не он, представляете общую работу в нашем …университете?
Ректор произнес имя учителя как ругательство. Ларва обернула Иррагина дымным розово-фиолетовым облаком.
– Это фамилия. Он ничего не думает.
Ректор жал пальцем в столешницу – как будто в невидимую кнопку.
– Ну? –
– Он ничего не думает. Он мертв.
Иррагин моргнул. Медленно отодвинулся.
Люди обычно бормочут что-то про то, как им жаль – хотя не жаль. Мне самому почти не жаль. Или спрашивают подробности, пытаясь выдать искусственное любопытство за искусственное сочувствие. Иррагин молчал.
Он боялся смерти. Боялся думать о ней. Боялся видеть её.
Во главе университета надувная кукла.
– А третий соавтор? – Наконец спросил он.
– Блай Радрик. Они были вместе. Несчастный случай.
– А. – Ректор плюхнулся в кресло, откидываясь назад. Сдержанно-удовлетворенный.
Ларва отлепилась от него и опять поднялась к потолку.
– Если мы вас возьмем – то как временного сотрудника. – Продолжил ректор. – Но правила одинаковы. Вы обязаны публиковать по две статьи ежемесячно. Если они будут… хорошего качества… наша комиссия подыщет вам грант. И, конечно, контракт будет продлен. Вы собираетесь продолжать работать над… эволюцией технологии?
Вот он, пряник. Найдем вам грант, возьмем вас на длительный контракт. Если вы напишете вторую книгу – даже если она будет повторять первую слово в слово – всё написанное во время работы в университете считается собственностью университета.
Ни о каких статьях речи не было прежде, но я кивнул. Это несложно. Вторую книгу критики я писать не собираюсь, мне вообще не нравится эта идя – но мы с Блаем были подмастерьями, подмастерья не выбирают тем. Они собирают материал, носят кофе, питают мастера.
Ректор постучал пальцами по моим документам.
Я надеялся, что официальное устройство на работу хоть немного перекроет отсутствие официального приглашения от главы города. Но ректор – игрушка ларвы. У него нет здесь власти. И все же, работа даст мне доступ в лабораторию, возможных учеников и немного денег. Если я проживу достаточно, чтобы ими воспользоваться.
– Вы, вообще, слышали, что я спросил? – Проскрипел мужчина.
– Да. Я пока не думал о продолжении исследований в этом направлении.
Иррагин брезгливо скривился
– Подумайте.
Затем наклонился и черкнул подпись в нужном месте.
Ничего не произошло.
Так и есть – кукла. Пустышка, у которой изнутри выели всё, кроме чувства превосходства и шаблонных фраз.
– Расписание базового курса у секретаря деканата. Расписание работы по гранту – у моего. Можете идти.
Я остановился:
– Что значит – “базового курса”?
– Всемирной истории.
Фиолетово-черный отросток метнулся от ларвы к ректору. Присосался к шее. Пульсируя, перекачивал сгустки энергии от него – к твари. И от твари – к нему. Они входили в тонкое тело мужчины, которое вдруг увеличилось и стало таким ярким, что можно разглядеть даже обычным зрением. Запущенные ларвой мысли-желания двигались в нем, как паразиты под кожей.
Ректор вскочил, его кресло с грохотом отъехало Упираясь руками в стол:
– А что вы думали? – Зашипел Ирвин. – Кататься на волнах дешевой популярности? На ваш курс изъявил желание записаться едва ли десяток человек. Это НЕ-РЕН-ТАБЕЛЬНО. Вы будете читать нормальную историю, нормального курса, а не только болтовню про втор-эволюцию разводить. И если мне доложат, что вы не справляетесь – вы вылетите отсюда в первый же час. Вы ведь уже и повод дали, да?
Второй жгут – от рта-гениталий ларвы к гениталиям ректора. Крупный темный влажный сгусток полз по нему, заставляя ложноножку сокращаться и расширяться, как горло удава, пытающегося проглотить слишком много.
Я отвел взгляд. Медленные рваные вдохи сквозь стиснутые зубы – сдерживая рвотный рефлекс.
Тень черной расползающейся кляксой потянулась к ларве – присоединиться к пиршеству, урвать что-нибудь и себе. Я сжал кулаки, останавливая ее.
Большой базовый курс истории. О котором я ничего не знаю. Подготовка к каждой лекции отнимет бездну времени. И ректор уже подписал бумаги. Если я разорву их – это разорвет контракт?
– Вы почему молчите? – Повышая скрипучий голос. – Я с вами разговариваю. Вы можете смотреть на того, с кем беседуете, или это слишком сложно?
– Второй курс. – Произнес я. – История. Я понял. Что-то еще?
– Нет. Два курса. Комитет. Всё.
– Какой комитет?
Ректор прищурился:
– Вы же хотели подавать на грант. – Я не хотел. Это он сам за меня решил. – Так дела не делаются. Сначала вы участвуете в других грантах в качестве… помогающего. Мы смотрим на вас – и решаем.
Иными словами – бесплатно работать.
– Понял.
Я развернулся и поспешно вышел.
Если задержусь еще на миг – меня стошнит. Когда я закрывал дверь, ларва тряслась фиолетово-серыми телесами, выбрасывая в воздух гнойно-белые сгустки и нити.
Оказавшись в приемной ректора, я отошел к окну и приоткрыл его. Вдыхая морозный воздух и выдыхая затхлый, который принес с собой из кабинета. Продышать легкие. Вымыть руки. Очиститься от того, как близко ко мне была тварь и ее раб.
Секретарь ректора – сильно накрашенная худая женщина, сидя боком на столе, обнимала всхлипывающую Рину. Секретарю могло быть и тридцать пять и шестьдесят пять – под маской из косметики не разобрать. Длинные гладкие до лакового блеска иссиня-черные волосы чуть колыхались, словно подхваченные вращением такой же черной ауры. Ведьма. Понятно теперь, кто подсадил ректору ларву.