Красный корсар
Шрифт:
— Белый совершенно пьян, но у негра железная голова.
— Я надеюсь, что вы отступили не скоро?
— Минутой позже я уже не смог бы отступить.
Корсар пристально посмотрел на генерала и ответил:
— Хорошо! Теперь мы расстанемся до завтра.
Генерал постарался выпрямиться и повернулся к лестнице. Сделав отчаянное усилие, он попытался пройти прямо с высоко поднятой головой, но ноги заметно не слушались его.
Корсар взглянул на часы и, дав генералу время совершить «отступление», тоже направился к лестнице и спустился вниз.
Нижние помещения корабля, не такие элегантные, как каюта капитана, были все же убраны заботливо и с большим порядком. Вообще каюты и все расположение их не многим отличалось от обычного устройства военных кораблей, равных силами и размерами «Корсару».
Уильдер обратил внимание на то, что отделяющие каюты перегородки были прочнее обыкновенного. Двери были необычайно крепки, и орудия, приготовленные для баррикад в случае нужды, свидетельствовали скорее о военных приготовлениях, чем о простых мерах предосторожности. Мушкеты, пистолеты, сабли, полупики были размещены в гнездах у дверей в большом количестве и, очевидно, находились здесь не для украшения.
В главной нижней каюте Корсар нашел своего нового лейтенанта, занятого изучением устава службы, на которую он только-что поступил. Подойдя к молодому моряку, Корсар произнес откровенным, доверчивым и даже дружеским тоном:
— Я надеюсь, что вы находите наши законы достаточно строгими, мистер Уильдер?
— Достаточно строгими! Конечно, если чего им и недостает, так уж никак не строгости, — ответил лейтенант, поднимаясь, чтобы приветствовать начальника. — Если всегда можно заставить их уважать, — тем лучше. Я никогда не видел более суровых правил даже…
— Даже где? — спросил Корсар, заметив его колебание.
— Я хотел сказать: на королевской службе, — ответил Уильдер, слегка краснея. — Я не знаю, недостаток или рекомендация на ваш взгляд служба на королевском корабле.
— Это рекомендация; по крайней мере, в моих глазах, потому что я учился на той же службе.
— На каком корабле? — с живостью спросил Уильдер.
— На нескольких! — холодно ответил Корсар. — Но по поводу строгости правил находите ли вы мою власть достаточно обширной?
— Да, даже безграничной, — сказал Уильдер с улыбкой, которая могла показаться иронической.
— Надеюсь, у вас не будет случая сказать, что ею злоупотребляют, — ответил Корсар, не замечая или делая вид, что не замечает выражения лица своего собеседника. — Но час вашего отъезда настал. Вы можете уехать. Однако, — прибавил он, — лодка ваша здесь, и ваши матросы могут отвести вас. Кстати, эти два человека входят в наше условие?
— Они не оставляли меня с детства, и я уверен, что им будет тяжело расстаться теперь со мною.
— Странная связь между этими людьми и человеком, так резко отличающимся от них своим воспитанием и манерами!
— Правда, — сказал Уильдер спокойно, — но мы моряки, и разница между нами не так велика, как кажется с первого влгляда. Я пойду сейчас к ним и скажу, чтобы они повиновались вашим приказаниям.
Корсар незаметно последовал за ним и вышел на палубу с таким спокойным видом, словно его целью было подышать чистым воздухом.
Ночь была теплая и темная. Молчание господствовало на мостках. Уильдер различил человеческую фигуру. Это был человек, встретивший его при прибытии. Он прогуливался по палубе, закутанный, как и тогда, в большой плащ. Молодой моряк обратился к нему и сообщил свое намерение тотчас оставить корабль. Он был выслушан с уважением, которое убедило Уильдера, что новое назначение уже известно, хотя его положение не могло заставить забыть высшую власть Корсара.
— Вы знаете, сударь, что никто, какого бы ранга он ни был, не может оставить в этот час корабль без разрешения капитана! — был ответ, сделанный вежливым, но решительным тоном.
— Полагаю; но я получил это разрешение и сообщаю его вам. Я отправляюсь на берег в моей лодке.
Его собеседник, заметив стоявшего вблизи командира, подождал несколько мгновений, чтобы убедиться, верно ли то, что он слышал. Видя, что никакого возражения не последовало, никакого знака не было ему сделано, он ограничился тем, что показал, где находится лодка.
— Мои люди оставили ее! — вскричал готовившийся уже сойти с корабля Уильдер, отшатнувшись в удивлении. — Негодяи убежали? Нужно их поискать.
Офицер сказал, что он поищет их, и направился к носу, оставив Уильдера на палубе одного; но Уильдер был не один. Корсар выступил из темноты и обратился к нему с замечанием насчет корабля.
— Вот прекрасный корабль, мистер Уильдер, — сказал он, — послушный и быстрый. Я называю его «Дельфином», по его ловкости и, может-быть, скажете вы, по цветам. Кроме того, надо же было дать имя, а я ненавижу ваши названия: «Изрыгай огонь», «Убийца».
— Вы счастливы, обладая подобным кораблем. Он построен по вашему приказу?
— Этот корабль был построен для его величества и был предназначен, я думаю, в подарок алжирцам, а может-быть, и для войны с ними; но он переменил хозяина, как вы видите, и судьба подвергала его некоторым изменениям. Как и почему? Это пустяк, которым не стоит смущать свой ум в настоящую минуту. Он был в порту, и благодаря некоторым улучшениям, сделанным по моему распоряжению, чудесно приноровлен к плаванию. Его красота, порядок и стройность всех частей поразили меня с первого взгляда, и это заставило меня постараться узнать, кому он принадлежит.
— Но как вы чините его, — проговорил Уильдер, — если он пострадает во время бури или сражения?
— Гм! Мы ухитряемся чинить его и держать в море в довольно хорошем состоянии.
Он остановился, и Уильдер, заметив, что его еще не считают достойным полного доверия, замолчал. Офицер вскоре возвратился в сопровождении одного негра. Нескольких слов было достаточно, чтобы узнать положение, в котором находился Фид.
Уильдер испытывал сильное огорчение. Открытое искреннее лицо, с каким он обратился к Корсару, чтобы просить его простить матроса, забывшегося до такой степени, убедило Корсара, что Уильдер не подозревал заговора, жертвой которого сделался Фид.