Красный корсар
Шрифт:
Атлетически сложенный негр, стоявший на палубе, поднял вверх голову и отправился в поиски за портным с таким видом, словно данное ему поручение было первостепенной важности. На шум из какого-то уголка выполз на палубу человек, с таким беспокойным, отчаявшимся видом, который невольно внушал сожаление. На этого бедняка как-раз упал взор Сципиона. Прежде, чем его жертва могла опомниться, она уже была прицеплена за пояс к крюку и находилась над морем на полдороге от важного Ричарда.
— Осторожнее, чтобы он не упал в море! — крикнул с кормы Уильдер.
— Он портной, хозяин Гарри, — ответил негр невозмутимо;- если сукно не прочно, он должен жаловаться на самого себя.
Но Гомспэн уже благополучно кончил свой воздушный полет. Фид принял его очень любезно и привязал к мачте, оставив его руки на свободе.
— Заштопай-ка ему немного штаны, — сказал Ричард.
С этими, словами он бесцеремонно схватил ногу пленника и поместил ее на коленях Гомспэна.
— Спаси меня, боже, от преждевременной смерти! — бормотал портной, смотря со страшной высоты вниз.
— Уберите от меня пленника! — наконец крикнул Фид своим товарищам.
Этот крик Фида был вызван чувством жалости к солдату, висевшему между небом и водою.
Когда его желание было удовлетворено, он повернулся к Гомспэну и стал говорить с такой непринужденностью, словно оба они сидели на палубе.
— Я думаю, — сказал Фид, — человеку нечего краснеть за то, что он здесь.
— Ах, смилуйтесь над неповинным человеком, который находится на этом корабле против своей воли, — ответил Гомспэн. — Я думаю, что такой ловкий моряк, как вы, не нанялся бы на такое дело, не получив вознаграждения и не узнав рода службы.
— Я всюду следую за моим хозяином Гарри, и он не может сказать, что я утомляю его вопросами, куда он ведет свою лодку.
— Как? Вы продали вашу душу чорту, даже не получив за это хорошего вознаграждения?
— Послушай, приятель, — произнес Фид, — я не любитель угроз, но человек твоего возраста должен знать, что легче полететь с верхушки мачты, чем подняться на нее.
— Прошу прощения, — сказал испуганный портной. — Я только хотел спросить вас, готовы ли вы следовать за вашим хозяином вплоть до того неудобного и опасного места, которое называется виселицей?
Фид подумал, прежде чем ответить на щепетильный вопрос, и, наконец, решительно сказал:
— Да, я последую за ним всюду! Я охранял его в продолжение двадцати четырех лет и был бы последним негодяем, если бы бросил его перед такой безделицей, как виселица. Вознаграждением же моим является жалованье и пища простого матроса.
— Но, кроме того, часто происходят ведь дележи… призов на борту этого счастливого крейсера? — спросил портной, опуская глаза из боязни показать, какую важность он придает ответу. — Осмелюсь думать, что вы получите награду за все свои страдания, когда будут разделять награбленное.
— Послушай, приятель, — сказал Фид, снова многозначительно взглянув на него, — не скажешь ли ты, где заседает адмиралтейский совет, который присуждает эти призы?
Но в эту минуту необыкновенный шум в другой части корабля положил конец их разговору.
Глава XX
В то время как на бизань-мачте «Корсара» развертывалась эта «игра», в других местах происходили сцены отчасти комического, отчасти трагического характера. Борьба между солдатами и матросами далеко еще не была окончена. Не один раз они обменивались оскорблениями и ударами.
Едва начались игры, как веселость покинула Корсара. Оживление его исчезло. Глаза не блестели уже шутливым огоньком и взгляд стал суровым и строгим. Было очевидно, что он погрузился в раздумье, которое часто посещало его. Корсар стал вдруг чуждым всему, происходившему вокруг.
Игры шли своим порядком. Вдруг среди шума послышался голос, выходивший как бы из океана.
— Кто окликает «Дельфина»? — спросил Уильдер, когда заметил, что этот голос не мог вывести командира из его задумчивости.
— Отец Нептун под вашим бимсом!
— Что желает морской бог?
— Он узнал, что некоторые иностранцы прибыли в его владения, и требует позволения явиться на борт, чтобы посмотреть их путевой журнал.
— Добро пожаловать! — ответил Уильдер.
Разговор окончился. Уильдер круто повернулся, словно ему была противна роль, которую он играл в этой комедии.
Скоро на палубе появился моряк атлетического сложения. Длинные пряди льна, с которых стекала морская вода, заменяли ему седые волосы; дикие травы, покрывавшие вокруг судна поверхность воды служили ему как бы плащом. В его руках находился сделанный из пики трезубец. Его окружала толпа нимф, одетых в такие же причудливые костюмы.
Уильдер должен был вступить с ним в разговор.
— Давно ли это прекрасное судно оставило землю?
— Около восьми дней.
— Я не буду спрашивать вас о порте, из которого вы вышли; я узнал на ваших якорях ньюпортский песок. У меня мало времени, чтобы рассматривать бумаги всех людей экипажа.
— Вы видите перед собою всех.
— Хорошо, хорошо. Кто эти дамы?
— Они обе уже были на море и, следовательно, могут избежать вашего допроса, — с живостью сказал Уильдер.
— Младшая достаточно прекрасна, чтобы родиться в моих владениях, — любезно ответил владыка морей, — но никто не может отказываться отвечать на вопрос, предложенный самим старым Нептуном. Итак, если это все равно вашей чести, я бы попросил эту особу лично ответить мне.
Не обращая ни малейшего внимания на гневный взгляд Уильдера, «представитель морских глубин» обратился непосредственно к Гертруде:
— Если, как говорят, прекрасная дама, вы уже видели море, то не скажете ли имя того корабля, на котором вы плавали?