Красный корсар
Шрифт:
Девушка изменилась в лице, но сейчас же овладела собою.
— Может-быть, это докажет вам, что я не новичок на море.
И ее рука опустила гинею в руку бога.
— Не могу понять, как я мог не узнать вас, но это объясняется обширностью и важностью моих занятий! — ответил моряк, кланяясь с грубой деликатностью и опуская в карман монету.
С этими словами он повернулся к гувернантке.
— А вы, сударыня, в первый раз в моих владениях?
— Ни первый, ни двадцатый. Я очень часто видела ваше величество.
— Старое знакомство! А под какою широтою мы в первый раз встретились?
— Кажется, под экватором, лет тридцать тому назад. Я была тогда на борту королевского корабля замечательной величины; он имел три палубы.
И бог получил еще одну гинею. Казалось, успех удвоил его жадность, и он намеревался попробовать, не удастся ли получить еще контрибуцию:
— Был флаг на этом судне?
— Да, на носу. Адмиральский.
— А не можете ли вы указать мне какую-нибудь подробность, одну из тех, которые легче запоминаются?
Веселость покинула гувернантку, и она глубоко задумалась. Ее взгляд устремился в пространство, когда она заговорила, как бы с трудом восстанавливая в памяти прошлое:
— Мне кажется, я вижу перед собою хитрое и лукавое лицо маленького шалуна восьми лет, сумевшего разрушить все хитрости мнимого Нептуна и сделать его посмешищем всего экипажа.
— Ему было всего восемь лет? — раздался близ нее сильный голос.
— Ему было восемь лет, но он был развитее своего возраста, — ответила мистрис Уиллис, вздрогнув, как бы внезапно пробужденная, и обернулась, чтобы взглянуть на Корсара.
— Хорошо, хорошо, — прервал Нептун, который больше не хотел продолжать разговора, в котором счел нужным принять участие командир. — Довольно, я посмотрю мой журнал.
С этими словами бог быстро прошел перед офицером и обратил свое внимание на солдат, которые столпились в одну кучу, чувствуя необходимость взаимной поддержки. Последовал шумный и длинный диспут. Затем слова противников стали сопровождаться враждебными жестами. Настала минута, когда внутренний мир корабля повис на волоске. Генерал счел нужным выступить на защиту дисциплины.
— Всякий, кто тронет хоть пальцем одного из моих людей, получит хороший удар, который научит его уважать мой отряд.
В эту минуту сильный удар, нанесенный сержантом богу, разбил ему нос и сразу доказал его земное происхождение…
Считая себя обязанным защищать свою честь, сильный моряк отвечал на удар ударом. Такой обмен вежливостей явился сигналом к нападению. Шум схватки привлек внимание Фида, который тотчас спустился вниз, оставив своего собеседника. Его примеру последовали все матросы. Через минуту было очевидно, что солдаты будут уничтожены благодаря подавляющему большинству противника. Матросы схватились за пики.
— Назад, все назад! — крикнул Уильдер, бросаясь в толпу с энергией, удвоившейся при мысли об опасности, которой подверглись бы женщины в случае падения дисциплины на судне. — Назад, если вы дорожите жизнью! А вы, сударь, хвастающийся тем, что вы — хороший солдат, прикажите вашим людям вернуться к своим обязанностям!
Генерал был слишком заинтересован сохранением порядка на судне, чтобы не откликнуться на призыв. Ему помогали второстепенные офицеры. Но они оказались не в силах остановить поток, так неожиданно выступивший из берегов. Ссора солдат с матросами каждую минуту могла обратиться в резню.
В течение этих нескольких минут человек, наиболее заинтересованный в поддержании дисциплины, казался странно равнодушным ко всему, что происходило вокруг. Скрестив на груди руки, устремив глаза на спокойное море, он стоял неподвижный, как мачта, к которой он прислонился. С давних пор привыкнув к шуму подобных сцен, он не придавал им большого значения.
Но другие офицеры были более энергичны. Уильдер уже заставил отступить самых смелых буянов. Воображая, что восстание усмирено, он схватил самого отчаянного из них, но двадцать рук мгновенно вырвали у него пленника.
— Кто этот человек, который строит из себя командира на «Дельфине»? — крикнул чей-то голос из толпы. — Как он попал на борт, и где он выучился своему ремеслу?
— Да, да, — раздался другой голос, — где этот купеческий корабль из Бристоля, который он должен был завлечь в наши сети и из-за которого мы потеряли лучшее время, стоя без дела на якоре?
Общий ропот поднялся среди матросов.
— В море интригана! В море его!
Но в эту минуту два человека одним прыжком оказались между Уильдером и его врагами. Одним ударом Фид свалил матроса. Негр последовал примеру товарища.
— Назад, негодяи! — кричал Фид, обрушивая страшные удары направо и налево. — Стыда у вас нет бросаться всем на одного! И на кого? На вашего офицера, такого офицера, какого вы никогда в жизни не видели!
— Уйдите, — закричал Уильдер, бросаясь между своими защитниками и врагами, — уйдите и оставьте меня одного с этими негодяями!
— В море! В море его и двух негодяев, которые его защищают! — кричали матросы. — Бросить их всех в море!
— Вы все будете молчать и смотреть, как на ваших глазах совершится ужасное злодейство? — вскричала мистрис Уиллис, бросаясь к Корсару и хватая его за плечо.
Он вздрогнул, как человек, внезапно пробужденный от глубокого сна, и пристально посмотрел на нее.
— Смотрите, — сказала она, указывая ему на бешеную толпу на палубе, — смотрите, они убивают вашего офицера, и нет никого, кто бы помог ему!
Покрывавшая лицо Корсара бледность исчезла, лишь только он взглянул на происходившую сцену. Он тотчас понял, что происходит, и его лицо вспыхнуло, словно вся кровь бросилась ему в голову. Он схватил висевшую на снасти веревку и одним прыжком очутился среди толпы. Толпа раздалась на обе стороны, и глубокое, мгновенное молчание сменило шумные крики. Жестом приказав молчать, Корсар начал говорить, и голос его был менее громок и угрожающ, чем обыкновенно, но вместе с тем ни один оттенок его не остался непонятым самыми отдаленными слушателями.