Красный корсар
Шрифт:
— Должен сказать, что в Африке, откуда я родом, школы очень редки, и, кроме того, я не заметил, чтобы этот корабль сохранил свое название. Впрочем, вместе с другими предметами нам досталось одно медное ведро, на котором имелись знаки в виде надписи. Потом, в свободное время, я просил Гвинею показать мне свое искусство татуировки, и он запечатлел на моей руке при помощи пороха оставшуюся на ведре надпись. Вот, ваша милость, эта надпись; посмотрите, как она хорошо сохранилась.
Фид засучил рукав и показал свою жилистую руку. На ней сохранилась голубоватая надпись, довольно четкая, хотя буквы, повидимому, были сделаны неумелой рукой неграмотного. На коже ясно виднелась надпись: «Ковчег Линн-Гавена».
— Таким образом у вас появилась возможность открыть родителей ребенка? — спросил Корсар, прочитав надпись.
— Не совсем так, ваша милость! Мы приняли ребенка к себе на «Прозерпину», и наш капитан не жалел трудов, чтобы отыскать следы корабля «Ковчег Линн-Гавена», но все усилия были напрасны. Никто не слыхал о корабле с таким названием.
— А разве ребенок не говорил вам ничего о своих родных и близких?
— Очень мало. Он не мог ничего нам объяснить, потому что сам ничего не знал. Мы отказались от розысков и занялись его воспитанием. Морской службе он научился у меня и у негра, а отчасти дошел до этого сам, высшим же наукам и управлению кораблем его обучал капитан до тех пор, пока мальчик встал на ноги.
— Сколько же времени служил он в королевском флоте? — спросил Корсар с притворным равнодушием.
— Достаточно, чтобы изучить все, что ему требовалось, — ответил уклончиво Фид.
— И потом он был произведен в офицеры?
— Не совсем!.. Но что это там вдали? Право, кажется, это парус, или чайка, машущая крыльями.
— Парус! Парус! — закричал матрос на мачте.
— Парус! Парус! — подхватили матросы с марселей и с палубы. Корсар был отвлечен этим криком, и Фид поспешно удалился, с видом человека, которому этот перерыв пришелся очень кстати.
Глава XXV
Появление паруса в этом месте, где так редко проходили корабли, привело экипаж в движение. По мнению моряков, слишком много времени было потеряно на фантастические и бесплодные планы их начальника. Они не догадывались о случайности, которая помешала им захватить «Каролину». Потеря этой богатой добычи приводила их в негодование.
Теперь представлялся случай вознаградить потерю. Неизвестный корабль идет им навстречу в удаленной от главного пути части океана, где он не может рассчитывать ни на какую постороннюю защиту и без сопротивления должен отдаться в их руки. Общее возбуждение заразило и Корсара. Он сознавал, что экипаж тяготится бездействием, и что для матросов нужна работа, соединенная с опасностью и выгодой.
Ему представлялся случай проявить мужество, распорядительность и знание дела и тем поддержать на долгое время свой авторитет. Все молчали, следя за приближающимся кораблем. День был ясный, дул свежий ветер, и море почти не волновалось.
— Это корабль! — сказал Корсар, опуская после внимательного осмотра трубу.
— Да, это корабль! — повторил генерал, на спокойном лице которого с трудом можно было заметить тайное удовольствие.
— Да, это корабль, и притом хорошо оснащенный, — заметил третий, опуская трубу.
— Видно по оснастке, что он должен везти ценный груз. Ваше мнение, Уильдер?
— Большое высокобортное судно, — отвечал молодой моряк, который хотя и молчал, но все время наблюдал вместе с остальными. — Если моя труба не обманывает, то…
— Что такое?
— Я вижу, что он подходит к нам с носа.
— И я тоже. Это большой корабль, который плывет под боковым ветром и быстро направляется сюда. Он переменил паруса минут пять тому назад.
— Я это тоже заметил, но…
— Но что же? Нет сомнения, что он держит курс на северо-восток и, очевидно, хочет освободить нас от труда его преследовать. Что вы думаете об этом судне, генерал?
— Вид у него совсем не воинственный.
— Не замечаете ли вы сигналов на судне? — спросил Уильдер с тревожным видом.
— Трудно себе представить, чтобы он нас заметил; мы идем только на нижних парусах.
Относительно сигналов заспорили: одни их замечали, другие не видели.
— У нас от долгого наблюдения утомились глаза, — сказал капитан. — Надо вызвать свежего человека. Подите сюда, — обратился он к матросу, работавшему на корме. — Что вы видите? Какой это парус там вдали?
Матросом, к которому обратились, оказался Сципион. Сняв из уважения к начальству шапку и положив ее на палубу, он взял одной рукой трубу, а другой закрыл свободный глаз. Направив трубу в указанную сторону, он тотчас опустил ее и с изумлением взглянул на Уильдера.
— Видали вы парус? — спросил Корсар. — Я вижу его простым глазом.
— Но что вы видали через трубу?
— Корабль.
— Да, это верно, но куда он направляется?
— На наш корабль.
— И это верно. Но выкинул ли он сигналы?
— У него три новых брамсели [27] .
— Да, но заметили ли вы его флаг?
— У него вовсе нет флага.
— Да, я так и думал. Можете итти. Впрочем, подождите: каких размеров этот корабль?
— Семьсот пятьдесят тонн.
— Однако, ваш негр, мистер Уильдер, обладает способностью определять размеры еле видимого корабля с точностью аптекарского веса.
— Извините, пожалуйста, ему его глупость.
— Глупость? — повторил Корсар, переводя свой взгляд с одного на другого, потом на корабль. — Нет, этот человек, повидимому, ничуть не сомневается в верности своего наблюдения. Так вы думаете, что это судно имеет точно такой размер, как вы определяете?
27
Брамсель — третий к низу парус. (Прим. ред.)
Сципион глядел попеременно на своего нового начальника и прежнего хозяина и на время совсем потерял способность речи. Но это состояние продолжалось одно мгновение, и лицо его вдруг приняло бессмысленное выражение.
— Я вас спрашиваю, уверены ли вы, что не ошибаетесь даже на несколько тонн в определении размера корабля?
— Размеры его, как прикажете…
— Я думаю, тысячу тонн!..
— Да, тысячу тонн.
— А может быть, триста тонн?
— Да, триста тонн.
— Может-быть, это бриг?