Красный оазис
Шрифт:
Глава IV. В гробнице святого
Когда разбойники с сенуссистом Али покинули усадьбу, верный слуга старого шейха по имени Тайар Ассиф, привел в чувство своего господина, упавшего в обморок от полученного удара.
— Господин! — сказал он. — О, дорогой господин! Наши дела плохи. Эти собаки только притворились, что они ушли: они расположились лагерем в окрестностях усадьбы, расставили часовых вокруг, и я слышал, они сговаривались ночью нагрянуть сюда и взорвать стены. Они подозревают, что ты спрятал итальянцев в каком-нибудь тайнике в толстых стенах. Что нам делать, господин?
— Бежать, — ответил шейх. — Мой дом обречен на гибель. Но у меня много других домов… Мы удалимся отсюда на ту территорию, где итальянцы уже справились с турецким сопротивлением.
— А как же мы сможем убежать, господин?
— Через подземелье, в котором спрятаны итальянцы. Там есть потайной ход, который выводит в пустыню в окрестностях марабута. [2] Но раньше, чем бежать, надо приготовиться к бегству. Тащи сюда оружие, патроны, припасы.
Тайара не пришлось понукать: через минуту старый шейх спустился в подземелье, неся с собою четыре магазинных винтовки с достаточным количеством патронов и пару мешков с припасами. В двух словах он объяснил критическое положение дел беглецам и предложил им попытать счастья в новом бегстве.
2
Марабут (араб.) — небольшая мечеть или гробница отшельника.
— А ты, благородный хозяин наш, что ты будешь делать? — осведомился Руджеро Дориа.
— Я бегу с вами! — ответил Иза-эль-Магри. — Мне нечего больше тут делать. Я потерял надежду отыскать то, что мне дороже всего в жизни, — мою загадочно исчезнувшую дочь.
— Марику? — воскликнул лейтенант.
— Да, Марику, — ответил удивленный старик. — Откуда ты знаешь имя моей несчастной дочери?
— Я знаю не только ее имя, я знаю, кто ее похитил, — сказал взволнованный офицер. — Слушай, что я знаю! — И он рассказал, что узнал из разговоров арабов об участи Марики.
— Так она в руках у Осман-паши? — застонал старый шейх. — О, Аллах, Аллах. Когда же преисполнится мера долготерпения твоего, и когда покараешь ты этих гиен, называющих себя турками?! Но нам надо бежать, бежать! Теперь, когда я знаю, куда исчезла моя дочь, вновь возродилась надежда моя. Я богат. Вы влиятельны. Я помогу вам спастись, вы поможете мне вырвать мою дочь из когтей Османа-паши. Союз на жизнь и на смерть предлагаю я вам!
— Союз на жизнь и на смерть! — откликнулся живо офицер.
Перед бегством старый шейх переоделся: он сбросил с себя арабский костюм, рассчитанный на спокойные, медленные движения, и надел черный сюртук, а на голову — красную феску. В таком виде он походил на турецкого комиссариатского чиновника…
Подземелье, в котором прятались беглецы, имело немало тайников. Одним из них был длинный подземный путь, которым и воспользовались пятеро беглецов. Заканчивалось это подземелье почти на границе между оазисами Рамла и Храра, или Грара, в нескольких сотнях саженей от полуразрушенного «марабута», или могилы одного из бесчисленных турецких святых.
Выход из подземелья находился в маленькой рощице и был скрыт каменною глыбою, которая, однако, отодвигалась без особенного труда.
Выбравшись из подземелья на свет Божий, беглецы вздохнули свободнее. Неразлучные друзья-солдаты немедленно стали препираться.
— Ну, толстяк, — сказал один из них другому, — молись Мадонне. Я думал, что тебе с твоим брюхом не протискаться по подземелью.
— Молись и ты, длинноногий, — огрызнулся второй. — А я думал, что ты себе ходули там переломаешь.
В это время Тайар Ассиф, замешкавшийся позади, испуганно вскрикнул:
— Нас заметили. Нас преследуют!
В самом деле, вокруг беглецов стали свистеть пули, а потом донеслись и звуки далеких выстрелов: бедуины сторожили все окрестности и теперь осыпали беглецов выстрелами.
— Куда деваться? — тревожно осведомился Дориа.
— В строение марабута, — ответил, оглядываясь, шейх. — Оно занимает вершину холма, господствует над окрестностями, и, засев там, мы будем в сравнительной безопасности.
— Да, конечно, — отозвался озабоченно лейтенант. — Но хорошо, если само здание марабута не занято? А если….
И словно в ответ на его вопрос группа вооруженных людей в белых бурнусах выскочила из дверей марабута навстречу беглецам.
— Береги брюхо, толстяк!
— Береги ноги, тонконожка!
Препирающиеся солдаты вскинули ружья. Тайар и шейх последовали их примеру. Четыре выстрела — и четверо из нападающих свалились в траву у марабута.
Откуда-то сбоку послышался яростный крик: трое арабов с ятаганами сослепу мчались на беглецов.
Солдаты были заняты тем, что стреляли по обитателям марабута. Ружье Тайара закапризничало. Но лейтенант Дориа держался начеку. Хладнокровно измерив глазом расстояние, отделявшее его от группы новых врагов, он поднял полученный им в подарок от шейха великолепный маузер.
— Бах-бах-бабах…
Словно ветром сдуло всех троих арабов…
— К марабуту! Целься спокойнее! — приказал офицер заторопившимся солдатам. — Не допускайте врагов запрятаться в самом здании.
— Не допустим! — отозвались в один голос солдаты.
Обитатели марабута, встретивши жестокий отпор, торопились убраться под прикрытием стен. Но теперь им приходилось не сбегать вниз, а подниматься по довольно крутым склонам холма. И их белые фигуры четко вырисовывались на склоне этого холма, на фоне зелени, представляя великолепную мишень.
Один за другим гремели выстрелы из ружей берсальеров. Одна за другою падали белые фигуры и оставались там, где упали…
Двое арабов ухитрились, прыгая, как зайцы, добраться почти до порога спасительной двери. Но когда они готовились нырнуть уже внутрь марабута, берсальеры меткими выстрелами уложили и их.